(Интро)миссия

Кирилл сделал на собой усилие и приспустил штаны. Невероятно! В самых своих смелых фантазиях я бы не смог представить, как распространилась акселерация. Этот толстый валик при счастливом стечении обстоятельств или чего-нибудь еще разорвал бы меня на британский флаг! Головка открывалась не полностью. Она то закрывалась, то вновь показывалась из-за крайней плоти, весело подмигивая глазком. Кирилл, закрыв глаза, работал двумя пальцами, гоняя кожицу.

— Странно ты как-то дрочишь… Я так и не умею… Покажи, как это — двумя пальцами…

Кирилл сомкнул вокруг моей головки два пальца и сделал несколько „развратно-поступательных“ движений:

— Видишь, совсем просто…

— А ты попробуй взять в кулак…

Я схватил его „акселерата“ в руку. Ладонь обожгло юношеским огнем. „Акселерат“ то и дело пытался вырваться из моей руки, но я держал его всё увереннее. Кирилл вновь закрыл глаза, продолжая онанировать меня двумя пальцами. Потом подключил третий. Так было лучше… Если бы он работал кулаком, я бы давно его испачкал…

— Слышь, Кирюх, а ты в рот не пробовал? Давай, ляжем валетом… Ты у меня, а я у тебя… — не дав времени на раздумье, я положил парня на кровать и развернулся: — Ну чё, согласен?

Кирилл открыл глаза, вернувшись от медитации с бабами в суровую действительность. Мой елдак терся у него под самым носом. Открыв рот и опять закрыв глаза, он позволил мне войти в себя. Одновременно и я присосался к его „акселерату“. Кирилл лишь сомкнул губы — сосать он не умел. Я двигал бедрами и головой, стараясь поймать нужный темп. Кирилл вдруг замычал, не в силах освободиться от чужеродного тела в устах. Я воспринял это как приглашение к приему пищи и не ошибся: юношеские соки заполнили мой рот, не оставив свободного места. И тут же, подстегнутый порцией свежих сливок, я вогнал ему поглубже и разрядился. Кирюха вырывался, но обе мои руки продолжали крепко держать его голову. Сперма потекла по подбородку, перепачкала юный пушок над верхней губой, и он, сделав над собой усилие, сглотнул. И только после этого получил свободу. Он вытерся рукой.

— Фу, классно! Я не думал, что с парнем будет так клёво! Как тебе, Кирюх?

— Да ну! Как вафлёры…

— Да брось ты!.. Главное, чтобы нравилось…

— Не, с бабой лучше…

— А кто спорит? Но раз баб нет…

— Ну да, раз баб нет…

Кирюха пошел умываться. Я было хотел еще раз вздрочнуть, но он быстро вернулся. Расставив шахматы, жестом показал на место напротив. Теперь ничто не мешало мне сосредоточиться на игре. Кирилл же, наоборот, видимо, переваривал происшедшее, застрявшее у него в глотке. Четыре раза он положил своего короля, прежде чем пришли предки. Смирнов налил мне „на посошок“, принял сам и опять завалился спать. Я попрощался с Кириллом, который к столу не вышел. Он сидел в спальне и учил химию, уперев взор в незнакомые мне формулы. Совсем как настоящие мужики, мы пожали друг другу руки. У дверей мамаша поинтересовалась, как успехи сына в шахматах. „Да сделал я его!“ — ответил я уже с лестничной площадки.

Тетка дрыхла. Я закрылся в номере и отдался мечтам. Привкус во рту возвращал меня в спальню Кирилла. Развалившись в ванной, я представил, что родители задержались, и мы с Кириллом продолжили свои вафлерские эксперименты. Вот он грубо переворачивает меня и резко вводит… Я чувствую огонь в заднице (пол-ладони блуждает внутри), а Кирюха исступленно дышит мне в шею, дрочит меня… И дрючит, дрючит, дрючит… Его „акселерат“ щекочет простату, идет дальше, скребя чуть ли не по сердцу… Еще немного — и я разорвусь пополам (ладонь полностью скрывается во мне). Кирюха кричит, я — тоже. Новая порция „сметаны“ расползается по воде… Не в силах вылезти из ванны, я лежу до тех пор, пока вода не становится холодной. В комнате повторяю. Теперь Кирюха дерёт меня стоя… Раком… Я еще раз кончаю и без сил валюсь на кровать…

Открыв глаза, я долго соображал, куда это черт меня занес. Первое, что сообразил — я в армии. Потом узнал гостиничный номер. Потом вспомнил вчерашний вечер… Бляха, так ведь точно доиграюсь!.. Мало мне сто двадцать первой, под которой хожу чуть ли не каждый день — а тут еще и совращение малолетних! А что, если у Кирюхи хоть немного язык подвешен? Или от предков никаких секретов? Или бдительная мамаша что-то узреет неладное в состоянии будущего офицера? Или… Фу, как страшно! А впрочем, чё я ссу? Минетик тем и хорош, что факт его недоказуем. Мало ли, что парень может выдумать? Хотя, о чем я думаю? Никому он не скажет! Такой стеснительный мальчишка, который тёлку-то поцеловать боится — а тут признаться, что в рот брал? Не-а! А вообще-то будет здорово, если он поступит в московское училище. Теперь он будет ходить ко мне в форме… И мы продолжим… И мы сделаем то, что чудилось вчера в ванной… Нет, он определенно поимеет меня когда-нибудь! Вот только уволюсь… Вот только он поступит…