Инвалиды

Когда, покончив корректуру, Крюков пришел к Порецким, измученный и раздраженный каким-то неприятным разговором с секретарем редакции, торжество было в разгаре. Крюков пришел "сзади", через черное крыльцо. Как человек "свой", он нашел это более удобным для себя и для хозяев. В случае чего, всегда можно обратиться вспять, да и лучше войти незамеченным, без звонков, без встреч... Черт их знает, как еще все это будет? Быть может, тут такой шик и изысканность, что не совсем и удобно заявиться в таком костюме, в сюртуке с тремя пуговицами и в брюках с бахромой. Да и рубашка не первой свежести... Лучше по-смотреть сперва, так сказать, издали...

Крюков разделся в темной передней заднего входа, положил комом свое пальтишко на один из стоявших здесь сундуков, а калоши, чтобы не искать их долго в случае надобности, вложил в рукава пальто... Все это он накрыл пледом, поправил ладонью остатки своих кудрей, сдвинул на место галстух, похлопал ладонью руки, вместо щетки, низы своих брюк и тихо, высматривая вперед и заглядывая в стороны, двинулся к столовой.

Из дальних парадных комнат доносился гул смешанных голосов, хохот, выкрики, звон посуды, хлопанье откупориваемых бутылок...

В столовой за самоваром сидела злая, как фурия, Татьяна Игнатьевна и с остервенением разливала чай, злобно швыряя ложки и стукая крышкой большого чайника.

-- Мое почтение, сударь! -- неприветливо сказала она, увидев входящего Крюкова.

-- С ангелом, Татьяна Игнатьевна! -- тихо сказал тот, подходя к имениннице с протянутой рукою.

-- Хорош ангел! Благодарю покорно...

-- Гм... да... у вас веселье? -- произнес Крюков, присаживаясь к чайному столу.

-- Хорошо веселье! Как в кабаке! -- недовольным тоном ответила Татьяна Игнатьевна. -- Половина уже перепилась, теперь остальные накачиваются...

Зашуршали шелковые юбки, -- и в столовую вошла, в роскошном белом платье, сильно декольтированная, вся какая-то воздушная и легкая, Варвара Петровна. Запахло духами, повеяло неуловимо-нежным и тонким ароматом, словно вместе с Варварой Петровной ходила сама весна, устилая путь этой красивой женщины только-что распустившимися цветами...

Крюков как-то испуганно вскочил со стула, покраснел и раскланялся.

Но Варвара Петровна была чем-то сильно занята и озабочена. Она подала Крюкову свою руку, сказала "здравствуйте", а потом, наклонившись к уху Татьяны Игнатьевны, что-то ей шепнула и, поматывая надетым на руку веером из страусовых перьев, быстро исчезла. Остался только нежный и тонкий аромат...

Как-то немного обидно стало Крюкову. Не спросила даже, как он очутился в столовой и когда пришел?.. "Ах, да что тут обижаться? Конечно, человек "свой", нечего церемониться, -- успокоил себя сейчас же Крюков.

-- Выпейте-ка со мной стаканчик чаю! Извольте-ка! -- сказала Татьяна Игнатьевна, подавая Крюкову стакан чаю. -- Вот варенье, а вон сливки, лимон... С чем хотите...

-- Спасибо. Выпью. Давно уже у вас собрались?

-- С шести часов маюсь... Одного чаю, поди, стаканов сто налила...

-- Речей еще не говорили?

-- Нет, батюшка, рано еще... Не все перепились! Речи у них после, когда все уж налижутся...

Крюков ухмыльнулся.

-- Жаль мне Варю, ей бы в капотах ходить, а тут затягивайся... Экая неволя, подумаешь!..

-- А кто говорит речи хорошо у вас?

-- Да тут адвокат один есть у нас, Красавин ему фамилия... Потом помощник у него, молодой, -- холостой еще, -- тоже в прошлом году говорил... Болтал не меньше часа... Да вы ступайте туда! Что вам со мной, старухой, сидеть?.. Соскучитесь.

-- А что мне там делать? Покуда посижу здесь.

-- Вы, никак, ведь не пьете?

-- Нет.

-- Сели бы в карточки поиграть... Вон учителя, которые не пьют, все уселись в кабинете и смирненько играют себе... Пошли бы и вы к ним в партию!..

-- Не умею и в карты играть, Татьяна Игнатьевна.

-- Надо, батюшка, выучиться. Без этого скучно непьющему человеку...

На этом их разговор оборвался. В столовую влетел Николай Васильевич немного в возбужденном состоянии.

-- Ба! ты здесь? Что же ты сидишь тут, как сыч? Идем!

Доктор подхватил Крюкова под руку и потащил. Крюков упирался.

-- Коля, а ты тише! Сюртук ему изорвешь... у него, поди, последняя одежонка-то, -- заметила Татьяна Игнатьевна, останавливая порыв сына.

-- Ничего, сошьем новый... Идем же... эк, уперся!..

-- Да погоди, сам пойду... Нечего мне там делать, -- уклонялся Крюков.

-- Удивительно! Точно из Австралии приехал... Боишься ты, что ли, людей? А еще "деятелем" себя считаешь?!.

-- Вовсе не боюсь, а просто сейчас не расположен.

-- Да отвяжись ты от него, Коля! -- вставила опять Татьяна Игнатьевна.

-- Пойдем, я тебя познакомлю с студиозом, с братом Варвары Петровны... Самый свежий, только что присланный из столицы. Такой же, брат, как ты, пролетарий...

-- Ну, погоди немного.

-- Чего тут ждать?..

И доктор силою выволок Крюкова в зал.

Гостей здесь было очень много, и все оживленно болтали или наслаждались уединением со стаканом вина.