Инвариант

Я успела отойти на приличное расстояние как мое внимание привлек своими фиолетовыми цветами огромный куст самсила растущий на краю прогалины. Я подошла ближе и обошла его кругом, шикарный куст и корешки, наверное, что надо. Отказываться от такой находки глупо, а самсиловые корешки весьма полезная в хозяйстве вещь.

Я отстегнула от пояса нож и принялась усердно подкапывать куст. Такие корешки если не пригодятся самой, то уж продать их точно можно. Пока я копала моя злость начала медленно уходить.

Что было бы в моем мире если б Анея случайно попала под машину? Да ничего. Водителю дали бы небольшой или вовсе условный срок. Заставили бы его возмещать ущерб родственникам и траты на лечение. Та же вира.

И этот…Ян, он не виноват, что толпа кинулась за монетами. Я грустно усмехнулась. Разница в моральных устоях между мирами виделась мне сейчас колоссальной пропастью. По местным меркам, кстати, он поступил более чем щедро и порядочно. Как бы мне хотелось злиться и обвинить его во всем, но это будет несправедливо. Глупый несчастный случай. Или не глупый, но все равно несчастный. Это жадная до дармовых денег толпа вытолкнула Анею под лошадь.

Головой я это понимала, а вот эмоции зашкаливали через край. Очень хочется оставить его тут, в лесу и забыть.

Но по его дрожащим движениям видно насколько он слаб, идти один точно не может, а значит, скорее всего, для него это будет верная смерть. Если только кто-нибудь не подберет. А кто его тут подберет? Ну, в лучшем случае разбойники. Лес- это не проходной двор. Народу тут не много ходит.

Оставить раненного человека в лесу без воды, без еды, без помощи будет подло.

Готова — ли я принять на себя ответственность за такое решение? Решить, жить ему или нет? Стать, даже не судьей, а палачом.

Нет, не готова. Значит, нужно вернуться. И ненависть свою как- то пережить.

Я вытерла ладонями мокрые щеки, наверняка земляные разводы останутся. Ладно, не беда, доберусь до ближайшего ручья- умоюсь. Отряхнула выкопанные корешки от земли, завернула их в кусок злополучной занавески. Поднялась на ноги, постояла раздумывая, что делать дальше. Нехотя развернулась и пошла обратно.

Ян лежал на траве, закрыв глаза, в той же позе как я его оставила.

— Прав был Воланд говоря, что щели надо затыкать тряпками, — сказала я задумчиво и отстегнула с пояса фляжку. И поймав на себе вопросительный взгляд оранжевых глаз, пояснила, — он рекомендовал щели в комнате затыкать тряпками, чтобы жалость не выползала в самый неподходящий момент.

Я протянула Яну фляжку.

— Пей, и пойдем искать воду. Надо поесть, попить и раны твои обработать, — озвучила я ему свои планы на ближайшее будущее.

Он сделал пару глотков и спросил:

— У тебя лицо, в земле, чем ты занималась?

— Кусты копала, от злости, — огрызнулась я. Прозвучало это довольно грубо и я смутившись добавила, — давай на лошадь помогу тебе забраться.

Ян с трудом, с моей помощью, заполз на Птичку и мы прежним образом двинулись в путь. Через пару часов, в глубине леса, мы наткнулись на небольшой родничок.

Я сняла с Птички узду, корма нормального для нее нет, но хоть на траве попасется и отвела к ручью. Расседлывать не рискнула. Та, пофыркивая, стала пить, потом пошла ближе к нам и начала жевать ветки на ближайших кустах.

— По моему у этой лошадки нездоровая страсть к веткам, — задумчиво оглядываясь на нее сообщила я, расстилая плащ и помогая Яну улечься поудобнее. Критически оглядела его и стала стаскивать с него одежду.

— Что ты делаешь? — спросил он, судорожно хватаясь за штаны.

— Как это что? — съехидничала я, — собираюсь тебя грязно домогаться. Грязные, немытые, все в кровище мужики — моя слабость. И потом, вдруг я что-то интересное не разглядела еще. А что?

— Ох, это ты шутишь, — выдохнул он опускаясь на плащ.

— Что поделать, шучу, иначе снова заплачу, — честно призналась я и потянула с него сюртук, — а зачем нам женские истерики? Вот и я думаю, что женские истерики посреди леса нам не нужны.

Он тихо хмыкнул поворачиваясь, чтобы мне удобнее было стаскивать с него одежду.

Зрелище было удручающим. Все тело Яна было в глубоких царапинах, синяках и странных глубоких проколах. Мне даже стало его жалко.

— Блин, они в тебя гвозди что-ли забивали? — я склонилась разглядывая повреждения. Перевернула его на живот, в основании шеи торчала шляпка гвоздя, судя по виду серебро, — а это что?! Как ты с такой фигней двигаешься вообще? — обалдело спросила я, — ты вампир, раз они тебе в позвоночник серебро заколачивали?

— Я горг, — пробормотал он не поднимая головы, — а этот гвоздь для того, чтобы я не мог обернуться. Они убили мою вторую ипостась.

— Жопа, — глубокомысленно сообщила я свое видение ситуации. Горг, однако, моей глубокомысленности не оценил.

— Мне неприятно, что тебе приходится созерцать эту часть моего тела, давай поскорей обработаем раны и покончим с этим, — явно смущенным тоном произнес он. Я ухмыльнувшись оглядела его синюю, но приятных округлых форм пятую точку. Ничего, вполне симпатичная, можно и посозерцать.