Инвариант

— Вещи древних нельзя трогать. Они вызывают безумие, — пояснил Ян, — те кто пытался их носить или заболевали очень страшно, или с ума сходили. С печальными последствиями для окружающих. Это все знают.

А ведь я это кольцо руками брала и чуть ли не у сердца ношу, может я уже сошла с ума, но просто этого не замечаю?

Сижу где- нибудь в комнате с мягкими стенами, в беленькой смирительной рубашечке, обколотая сильнодействующими препаратами и счастливо пускаю слюни. А все происходящее сейчас это мой веселый фантазийный глюк.

Я ущипнула себя за руку и ойкнула. Со мной уже больше года безумие происходит, может и не стоит опасаться сойти с ума еще больше.

Интересно, что Арано планировал сделать с этим кольцом? Подсунуть владыке Алорны и свести того с ума? Или использовать как то иначе?

И что мне делать с этой ядовитой побрякушкой?

— Значит, денег Арано тебе не отдал, а ты не вернула ему кольцо. Это плохо. Он будет его искать, — повторил Ян слово в слово мои мысли.

— Я об этом уже думала, — грустно согласилась я, — но даже если бы я отдала ему кольцо, он все равно меня убрал.

— Убрал? — переспросил Ян удивленно, — как можно тебя убрать, куда?

Я со вздохом пояснила:

— Убрал значит убил.

— Думаешь? — Ян почесал спутанные волосы и ойкнул.

— А чего тут думать, кольцо я у него видела, подельников его видела, Керио видела до того как тот пропал, так, что меня как свидетельницу того-сь.

Я пригорюнилась обхватив себя за колени и продолжила:

— Вот вопрос, куда податься бедной девушке если ей совсем не хочется приключений, а нужно найти мага. Причем сильного мага.

— А зачем тебе маг?

— Духов желаю вызвать. Есть у меня к ним несколько вопросов, по поводу точечной транспортировки одушевленных объектов через пространственно — временной континуум. Отсюда прямиком в Евклидово пространство.

Выражение лица Яна было непередаваемым. Похоже, он решил, что я немного не в себе.

— Даа-давай я Птичку взнуздаю, ехать пора, — неуверенно предложил он, и сел скривившись на один бок.

— Лучше руководи, — я встала, подняла узду и пошла к Птичке, которая успела за время нашего диалога обгрызть близлежащие кусты и выкосить, подчистую, траву вокруг ручья, — слушай, а ее не распучит с травы?

— Чего? — Ян захохотал, — лошади едят траву. Это их корм.

— Да, но она же всю траву слопала вокруг ручья, это много, — удивилась я.

— Боюсь, этого мало.

— Ого, — впечатлилась я, — ну давай, командуй, куда и чего ей завязывать.

Ян откашлялся и учительским тоном произнес:

— Значит так, берешь узду и развешиваешь ее на левой руке. Суголовный ремень на локоть, а повод в ладонь возьми. Так, хорошо. А теперь подойди к ней и правой рукой снизу возьми ее за морду.

Я смело шагнула к Птичке, и стоя, так сказать, лицом к лицу потянула руку к ее подбородку. Птичка ткнулась носом в мою ладонь ища лакомство.

Ян заржал, и тут же скривился от боли.

— Не так, встань в одном направлении с ней и обхвати ее морду рукой снизу. Ладонь на храп.

Я, покраснев от обиды, развернулась в нужном направлении. Клоуна нашел, а я, между прочим, лошадь третий раз в жизни вижу близко. Все остальное время или в кино, или на картинках. А в кино не показывали как их взнуздывать. Там только скачут лихо, так, чтоб у лошади грива красиво развивалась.

Птичка покосилась на меня темным глазом, насмешливо фыркнула и переступив ногами двинула плечом. Я отлетела в сторону.

— Вот говорю же, свинка ты, а не Птичка, — горестно вздыхая сообщила я ей, вставая на ноги и отряхивая платье от прилипшей к нему сухой травы. Ян деликатно делал вид, что ему совсем не смешно. Однако, изредка прорывающие похрюкивания из-за, с трудом сдерживаемого, смеха выдавали его с головой.

— Ты и вправду не умеешь с лошадьми обращаться, а говоришь из деревни, — сказал он и с трудом поднялся, — смотри.

Я пожала плечами, не зная, что ответить на справедливое замечание. Аховый из меня Штирлиц. Все время прокалываюсь на мелочах. И болтаю много лишнего, видимо, от стресса.

Тем временем Ян взял узду, положил ее на руку, встал у головы Птички, и ловко заведя мундштук лошади в пасть, накинул всю остальную конструкцию ей на голову. Мягко расправил попавшие под ремень челку и уши, застегнул узду тут же проверив ее натяжение. Все это меньше чем за две минуты.

— Хорошо, что ты ее не расседлала, — он обессилено опустился обратно на землю, — с этим я бы сейчас не справился.

Птичка ласково ткнулась мордой в его плечо.

— Спелись, — укоризненно констатировала я и протянула Птичке сухарик, — а между прочим, он тебя клячей обзывал.

Я обвиняющее потыкала пальцем в сторону ухмыляющегося горга.

— Там было слишком темно, и я случайно не разглядел статей этой прекрасной кобылки, — с очень серьезным выражением лица, возмутился Ян, — не возводи на меня напраслину.

Я, не выдержав, рассмеялась и придержала Птичку за повод:

— Грузись, ценитель лошадок, дальше поедем. Кстати, надо бы решить в какую сторону.

— Надо затушить костер и присыпать его песком из ручья, — перестав улыбаться серьезно сказал Ян, — и воды в твою фляжку набрать не помешает.