Инверсия жизни

– Тихо… здесь кто-то есть… – шептал Саша.

– Я знаю, я слышу, – ответила Настя.

Она уложила Сашу и села рядом.

– Не включай фонарь, – шептал Петров. – Если он зайдет, то, может, и не найдет нас.

Негромкий звук шагов бегущего человека приближался и вновь удалялся – некто продолжал бегать вокруг, будто на тренировке или уроке физкультуры.

Дверь распахнулась, на стене образовался прямоугольник света, а на фоне появился черный силуэт мужчины. Повар зашел в зал и скрылся во тьме, свернув налево. Сашкина голова лежала на коленях у Насти. Девушка нежно гладила его по волосам. Шагов повара не было слышно, в отличие от бегуна, который на мгновение мелькнул в свете, заходя на очередной круг. Школьники понимали, что Семен Андреевич может быть где угодно в этом помещении. Ходит, ищет их. Настя дрожала от ужаса. Время тянулось мучительно медленно. Тьма неистово пытала эмоционально изможденную девушку. Она стиснула зубы и все то время, что повар рыскал по залу, сидела не шелохнувшись. Рана Саши, скорая гибель Солнца и Вселенной, сумасшедшие люди, желающие убить их, совокупно навалились на разум Насти и перетягивали его в сторону безумия, но она понимала, что Саша, ее любимый человек, был ей верен, невзирая на все сложности и недопонимания. Он любил ее всегда. Настя верила. Когда повар вышел и захлопнул дверь, Настя дрожащим голосом шепнула Саше на ухо:

– Саша… ты как?

Петров ничего не ответил, и по телу Насти пробежал холод. Он мертв?!

– Саш… скажи что-нибудь, прошу, – Настя плакала, – не бросай меня одну…

Девушка склонилась к Петрову.

– Хреново, – произнес парень, и слова его вселили в Настю невероятную радость. – У меня дырень в брюхе такая, что о-го-го…

Настя разрыдалась в голос, позабыв, что они тут не одни.

– Может, надо вытащить нож? – сквозь плач спросила девушка, продолжая гладить Сашу по голове.

– Ничего не надо уже делать, – ответил он и закашлял.

– Прошу тебя, не умирай…

– Я счастлив, что встретил тебя, – шептал Саша, – и я так жалею, что не ценил жизнь… каждое ее мгновение, ведь это такой огромный подарок – возможность жить и любить. Это и было счастье…

– Я тоже люблю тебя. – Настя круговыми движениями дрожащей рукой, уже автоматически, нервно гладила Петрова. – Спасибо, что ты есть в моей жизни… спасибо тебе, Сашенька… прости меня за все, что было не так…

Слезы ручьем катились по щекам.

– Саш? – Настя провела рукой по плечу парня. – Саша?

Девушка слегка потрясла его.

– Саша, – девушка дрожала, – поговори со мной.

Настя медленно вытащила ногу из-под Саши, аккуратно положив его голову на пол.

– Саша, – наклонилась к его уху, – прошу…

Потом легла на бок и прикоснулась к еще теплым Сашиным губам. Обняла и прижала его к себе, телом чувствуя острие лезвия, торчащего из живота парня. Она не замечала, что вся вымазалась кровью, – уже в который раз. Настя лежала и тихонько плакала. Через пару минут, потрогав его щеку, которая показалась Насте неестественно холодной, девушка громко зарыдала. Дверь в спортзал распахнулась, и повар, не мешкая, бросился на звук плача.

– Нет! Отпусти! – кричала Настя, ощущая стальную хватку мужчины. Он взвалил ее на плечо и понес. Пол прокручивался под ней, сменился на ступеньки, потом снова пол… А вскоре она оказалась опять в столовой. Когда повар перекинул ее через прилавок, она почувствовала резкую боль в колене, и боль эта показалась Насте наградой, потому что боль на мгновение переключила фокус сознания с Петрова на разбитое колено. Схватившись руками за место ушиба, девушка перевернулась на спину, прижав ногу к груди. Повар небрежно взял Настю за волосы и заволок на кухню.

– Ешь, – злобно произнес он, отпустив Настю, когда та оказалась возле металлического столика с порциями обедов.