Инвестиции в инфраструктуру: Деньги, проекты, интересы. ГЧП, концессии, проектное финансирование

Иностранные строители

Другое дело, что иностранных компаний, которые всерьез относили бы Россию к своим стратегическим рынкам, было немного и они вряд ли уйдут с рынка, но их отношение к проектам и рискам станет более осторожным. Для остальных их коллег «Инфраструктурная Россия» по-прежнему непонятный рынок. Из 40–50 ведущих игроков мирового уровня в России хоть как-то были отмечены не более четверти.

Основания для включения в таблицу 9 интересующихся Россией были весьма гибкими. Учитывалось любое позитивное подтверждение: участие в проектах или конкурсах по проектам, наличие представительства или дочерней компании в России, упоминание России и конкретных проектов как перспективного рынка, запросы конкурсной документации по проводимым отборам, участие в предварительных и финальных road-show, а также в переговорах, иные содержательные деловые активности.

Как мы понимаем, от таких заверений до реального вхождения в отечественный рынок – длинный путь. Поэтому список тех иностранных строителей, которые реально осуществляли проекты на территории страны, существенно меньше. Другое дело, что те, кто интересовался рынком и только начал его прощупывание, видимо, отложат на потом свои планы по развороту активности в России.

Некоторые из упомянутых компаний подошли к идее о входе на российский рынок через создание СП с отечественными партнерами. Например, SNC Lavalin. На территории РФ компания действовала через «ВЭБ-Инжиниринг» – совместное предприятие с Внешэкономбанком, созданное на более или менее паритетных началах. Но на настоящий момент Внешэкономбанк является уже единственным владельцем компании, а она задействована в основном на проектах, реализуемых с участием ВЭБа, и в значительной части сфокусирована на выполнении функций строительного и инженерного надзора.

Арабские и азиатские финансы: они нас выручат?

Как мы установили, ликвидности отечественной финансовой системы будет недостаточно не то что для инфраструктурного инвестиционного скачка, но даже для поддержания текущего положения дел без особых амбиций на развитие. Меры по расширению источников финансирования, формированию новых механизмов даже в случае их принятия дадут эффект не сразу, а спустя пару-тройку лет. Не хотелось бы ждать так долго только для того, чтобы быть свидетелем их запуска. Возникает альтернатива – заморозить значительное количество проектов или искать финансовые ресурсы на иных рынках. В таком случае традиционные «подозреваемые» – арабские и азиатские рынки.

Обычная точка зрения, которую слышу от финансистов традиционного толка, которые мало сталкивались с инфраструктурой, состоит в том, что, мол, ни арабский, ни китайский капитал в Россию не придут по определению. Причина в том, что и тот и другой управляется из лондонского Сити тамошними фондами (и, соответственно, управляющими) и при принятии решений они будут примерять на Россию свои обычные лекала.

Не могу согласиться с таким утверждением. Действительно, мы привыкли иметь дело с таким «портфельным» арабским и китайским капиталом. Но в контексте инфраструктуры целевая аудитория – «прямой» инфраструктурный капитал. Между ним и проектом нет особых посредников в лице европейских управляющих, что, правда, не означает, что он легко доступен, но, по крайней мере, нет заградительных ограничений.

Из двух вариантов – арабский и китайский – наиболее перспективен второй. В том числе и потому, что он менее разобщен и более типологизированно структурирован. Научившись работать с одним китайским инвестором, становится понятна логика взаимодействия с остальными. С арабскими структурами не так. Логика общения с инвесторами, например, из Омана совсем не подойдет для работы с представителями Саудовской Аравии, а уж тем более Ирана.

Вместе с тем китайские инвесторы и в предыдущие годы отказывались инвестировать на тех условиях, что им предлагала наша страна. В современных реалиях нужно быть еще более внимательным к выставляемым ими условиям своего участия. Причем обычно это даже не доходность, а применяемые инструменты реализации проектов. В весьма существенной степени придется корректировать принятую в наших инфраструктурных проектах практику инвестиционно-правового структурирования, еще больше приближаясь к классическому старому доброму проектному финансированию.

Кроме того, стоит иметь в виду, что у китайского бизнеса существует ряд инвестиционных предпочтений, которые спускаются ему «сверху». Например, китайские банки и в целом китайские инвесторы обращают особое внимание на те инфраструктурные проекты, которые сулят реальную стратегическую выгоду для Китая или как минимум предполагают включение китайских подрядчиков (так называемые «связанные кредиты»). Кроме того, китайские инвесторы обычно начинают (это не означает, что не отходят от заявленных позиций позже) переговоры с требований государственных гарантий на проект. Среди таких инфраструктурных проектов особо выделяются телекоммуникации, транспорт и инфраструктура сельского хозяйства.