Инвестор

Рысь начал оседать. Обе пули впились ему в живот. Одна застряла в позвоночнике, вторая вышла из спины, чиркнула по стенке камеры, отколола кусок штукатурки и упала на пол.

Опер снова нажал на спусковой крючок, но в ответ раздался лишь тихий щелчок. Произошла осечка.

– Сука! – прохрипел Рысь, с трудом поднял пистолет и выстрелил.

Раздался хлопок, и тело опера отлетело к дверям. Он распластался на полу и неуклюже раскинул руки. Полицейский умер мгновенно. Пуля вошла в правый глаз, прошила мозг.

Лицо убийцы исказилось в победоносной ухмылке. Рубашка его быстро намокала от крови, хлещущей из пулевых отверстий. Он выдохнул и опустился на колени.

Рядом по полу елозил раненый сержант, вереща от боли и страха.

Дверь распахнулась, и Хромов поднял мутнеющие глаза.

Вот он.

Адвокат.

Павлов.

Тот самый тип, ради которого все это затевалось.

– Привет, – прошептал он, поднимая пистолет.

Ему казалось, что тот потяжелел килограммов на пять-десять. Ослабевшим пальцам приходилось изо всех сил стискивать рукоятку, влажную от пота, чтобы не выронить его.

Ударом ноги Артем вышиб пистолет и отбросил его подальше, в угол камеры.

– Не вышло, – прошептал Рысь.

Перед его глазами вспыхивали и тут же исчезали искорки, в голове нарастал странный гул.

Артем склонился над киллером и вполголоса сказал:

– Раны смертельны. У тебя есть пара минут. Не хочешь облегчить душу? Что вы еще задумали?

Рысь попытался улыбнуться, но жуткая гримаса, исказившая его пепельное лицо, скорее напоминала оскал зверя.

– Вас ждет офигенный фейерверк, – чуть слышно выдавил он, тихо вздохнул и замер.

Глаза убийцы оставались открытыми.

В камеру вбежал помощник дежурного.

– Мать моя женщина, – промямлил он, со страхом глядя на побоище.

Камера для допросов была наполнена запахами дыма и крови.

Сержанту удалось подняться. Теперь он без сил прижался к стенке, кое-как стоял на ватных ногах. Из пробитого плеча продолжала струиться кровь, пропитывающая форменный китель.

Павлов выпрямился, взглянул на труп оперативника, с сожалением качнул головой.

– Этого не произошло бы, если бы его руки были скованы наручниками сзади, – сказал он помощнику дежурного и вышел наружу.

В голове Артема, словно заезженная пластинка, крутились последние слова умирающего убийцы:

«Вас ждет офигенный фейерверк».

Чуть позже он наконец-то прочитал письмо, которое кто-то прислал Дарье.

Вновь вместе

Черемесов приехал к дому азербайджанца, когда уже стемнело. Он помнил рассказ Коршунова о том, при каких обстоятельствах была похищена жена Джафара, поразмыслил и решил воспользоваться такси.

Абиев открыл ворота, держа наготове пистолет. Как только двери раздвинулись, ему в голову тут же уставился ствол. Сергей держал «ТТ» обеими руками.

– Ну что, Сережа? – с усмешкой произнес Джафар. – Давай повоюем, прямо как на Диком Западе. Пристрелим друг друга и закончим на этом.

– Где моя мать? – хрипло спросил Черемесов.

– Она спит. Не волнуйся, с нее ни один волосок не упал.

Сергей вытер испарину со лба.

– Я хочу ее видеть.

Абиев отошел назад, опустил руку с пистолетом и сказал:

– Проходи.

Оказавшись в доме, Джафар запер дверь и жестом пригласил Сергея в детскую комнату.

Затаив дыхание, Черемесов осторожно заглянул внутрь. Мать, укрытая теплым пледом, спала, отвернувшись к стенке. Он на цыпочках подошел к ней, легко коснулся ее плеча, затем так же тихо покинул комнату.

Абиев аккуратно прикрыл за ним дверь и сказал:

– Идем на кухню.

– Какие люди! – заявил Коршунов, завидев Сергея.

Он выглядел уставшим, покрасневшие глаза настороженно осмотрели позднего гостя с ног до головы, остановились на пистолете, который Черемесов все еще сжимал в руке. Он проследил за взглядом Николая и сунул его в карман легкой куртки.

– Выпьешь, Сережа? – осведомился Джафар, усаживаясь за стол. – Есть коньяк хороший. Посидим, как в прежние времена. Когда еще соберемся вот так, в компании старых друзей?

Черемесов плотно сжал губы. Ему стоило титанических усилий не выхватить пистолет и не разрядить обойму в этого обрюзгшего хряка.

– Тебя следовало бы размазать по стенке. Я о своей матери, – процедил он.

– Размазывай, – с равнодушным видом произнес Абиев. – Скажи спасибо Коле. Он меня уговорил не трогать твою мать. Ты думаешь, я привез ее сюда потому, что мне больше заняться нечем?

– Мне неизвестно, что творится в твоей голове.

– Ладно, допустим, Самиру ты не трогал. Но ведь ты натравил ментов на меня, на рынок, на дачу.

Их пронзительные взгляды пересеклись.

– Да, я, – не стал отпираться Черемесов. – За то, что твои люди меня избили и устроили душ из зеленки.

Джафар ухмыльнулся. Похоже, ему начинала нравиться эта словесная дуэль.

– Верно, облили. Потому что не в моих правилах прощать тех, кто ломает мне нос и сжигает мои склады. Пироман хренов! Ты этот товар покупал?

– Нос тебе сломал я, – согласился Сергей. – А вот свое сгоревшее добро на меня не вешай. Я к поджогу непричастен.

– Тогда как?..

– Хватит! – внезапно рявкнул Коршунов. – Вы что, идиоты? Решили собачиться, когда у каждого земля под ногами горит?!

Абиев насупился, Сергей угрюмо смотрел в окно.