Invisible Lines

Тем не менее, особенно после Французской революции в конце XVIII века, языки Бретани оказались под угрозой. В этом отношении они не уникальны. С тех пор были приняты различные меры, чтобы намеренно маргинализировать многие региональные языки Франции, включая окситанский, эльзасский, корсиканский, фламандский и баскский. Бретонский язык изображался как противоречащий национальному единству, которое, как утверждалось, гарантирует только французский язык (в то время знание и понимание французского языка было далеко не всеобщим), а детей стыдили и физически наказывали за то, что они говорили на нем в школе. Затем, когда изоляция Бретани стала ослабевать, особенно с развитием железных дорог в конце XIX века и, как следствие, увеличением перемещения людей между Бретанью и остальной Францией, этот язык стал рассматриваться не только как менее способствующий достижению экономического успеха, чем французский, но и как свидетельствующий об "отсталости" человека. Он считался языком фермеров, которые редко выезжали за пределы своих деревень. Французский, напротив, долгое время ассоциировался с более влиятельными классами, и владение им стало считаться признаком лояльности новому режиму. Между тем,Gallo, который гораздо больше похож на стандартный французский, был отнесен к непонятнымпатуа - слово, обычно используемое для обозначения региональных языков как языков необразованных сельских классов. Действительно, традиционное выражение se remettre à parler gallo ("возобновить разговор на галло") долгое время использовалось для того, чтобы намекнуть, что этот язык - всего лишь несовершенный французский, и многие носители со временем усвоили это отношение, ограничив его частными разговорами, например, в семье. В результате этой травли городские жители Бретани стали все более решительно говорить по-французски, часто в ущерб языку своих предков, фактически проводя социолингвистические и социально-экономические границы между "современными" городами и "примитивными" деревнями.

Популярные средства массовой информации Франции укрепляли негативное представление о Бретани как о центре фольклора и абсурдного традиционализма вплоть до Второй мировой войны, когда реальные или потенциальные сепаратистские движения, такие как бретонцы, стали изображаться, в большинстве случаев нелепо, как пособники нацистов. На фоне общего представления французского языка как патриотического языка лидеров Сопротивления, результатом стала дальнейшая делегитимизация региональных языков Бретани. Все чаще родители говорили со своими детьми по-французски, создавая все более прочные социолингвистические границы между внуками и бабушками и дедушками, в то время как традиционные географические границы, отделявшие бретонский от галло и галло от французского, постепенно разрушались. Если в 1880-х годах на бретонском языке могли говорить около 2 миллионов человек, то столетие спустя считалось, что этой способностью обладают лишь 500 000-600 000 человек. Число говорящих на галло всегда было сложнее определить, учитывая большую связь этого языка с французским, но сегодня их насчитывается около 200 000 человек, и оба языка, сконцентрированные среди людей старшего возраста, рассматриваются ЮНЕСКО как "находящиеся под серьезной угрозой исчезновения".