Инволюция (СИ)

Звон приборов и гомон толпы оглушающим лавиной бьёт по ушам. Яркий свет заставляет зажмуриться. Но лишь на миг. Пляшущие разноцветные пятна перед глазами сливаются в единую картину, обрастая лицами и деталями. «Это… люди!» — проскальзывает недоверчивая мысль. Под стать кружащимся силуэтам меняется и пространство. Свечи в высоких канделябрах освещают роскошное убранство бального зала. Вытканные, будто вчера, гобелены пестрят рисунками причудливых гербов. Столы с белоснежной скатертью соревнуются в аппетитности и красоте блюд, собранных со всего мира. За ними восседают дамы и джентльмены в элегантных нарядах. Декольте и рукавчики корсажей дам пестрят обилием бантиков, кисточек, оборок. К ним крепятся живые цветы, своими чудными ароматами перебивающие запах еды. На дорогой драпировке газовой ткани мелькают блики ярких огней. Легкие пышные кружева привлекают кошек, так и норовящих ухватиться коготками за дорогую ткань. Питомцы расхаживают среди гостей в миниатюрных одеждах и башмачках. Им дозволено бегать по столам, забираться на колени, царапать обивку стульев и ронять на пол хрустальные чаши.

Толпа людей в центре расходится по парам, готовясь к танцам. Все выглядят счастливо и непринуждённо. И самое главное — совершенно не замечают сидящую с открытым ртом Агату. Последним подтверждением её невидимости становится морщинистая рука. Бахрома, обрамляющая рукава-пагоды, проходит сквозь тело, чтобы взять на пробу веточку винограда. Пожилая женщина в благородном тёмном бархате и накидке из муслина беззаботно продолжает разговор с круглолицей подругой-китаянкой. Агата зажмуривается. Считает до десяти и вновь открывает глаза. Видение не исчезает. Тогда девушка вытягивает руку и проводит ею перед лицом беззаботно болтающих дам.

— Несчастная миссис Бернадетт. Дай Мурлыка ей терпения, — женщина с виноградом не обращает на мелькающую перед лицом руку никакого внимания. — Сначала потерять падчерицу, потом мужа, а под конец лишиться лучшей экономки. И как выдержало все эти испытания её слабое сердце.

— Не дай взору затуманиться. Бернадетт—хитрая женщина. Она утаивает немало секретов, — сдержанно отвечает красавица, украдкой поглядывая по сторонам.

— Если ты о её муженьке, что тайно проиграл в карты всё совместно нажитое, так об этом знают все. Жаль, отработать проигрыши он не успел. Его отправили во Тьму, не без помощи джентльмена, которому он задолжал. Бедная падчерица попалась под горячую руку и, увы, примкнула к своему отцу. Но не тревожься. Месье, пренебрёгший законом, лишился головы на Площади Пяти Столпов.

— Прошу прощения, миссис вы меня слышите? — нервно врывается в диалог Агата. Ожидаемой реакции это не производит. Ничто не в состоянии прервать светские сплетни.

Ловко прикрывшись веером, черноволосая иностранка склоняется к подруге. Заговорщицким шёпотом она произносит:

— Бернадетт сама убила мужа. Я случайно подслушала её исповедь перед ликом Страдающего В Ночи. Тогда же я встретила несчастную мисс Этель. И она мне рассказала такое, что шерсть встала дыбом…

Пожилая дама прикладывает руку к губам, но в следующую секунду шок сменяет любопытство. Похожая метаморфоза происходит и с Агатой. Сплетни не интересовали её до той поры, пока в них не появлялись прямые намеки на убийства. Не выпуская шар с коленей, девушка пододвигается к щебечущим подружкам.

— Пресвятой Многохвостый Кошак! Верно говорил священник, она на всё пойдет, чтобы сохранить наследство матери.

— Вот—вот. А слышала ли ты, что падчерица ненастоящая была? Внебрачная дочь мисс Этель, вот кто она. Да—да. Той самой экономки, что покинула поместье, узнав о банкротстве миссис Бернадетт. Она подговорила свою кровинушку притвориться потерянной дочерью!

— Хвост, уши, хвост! И ведь никто не смог раскрыть обмана! — по—утиному крякнув, поддакивает седовласая подруга.

Агата тоже не упускает возможность прокомментировать:

— Жалко ДНК экспертизу тогда ещё не открыли.

Мимо проходит влюбленная пара. Сплетницы тут же возвращаются к излюбленной теме, с ожесточением обсуждая новомодный покрой французского кутюрье. Лестное приветствие, пара коротких фраз, и вот две пары жадных до чужих секретов глаз провожают удаляющихся людей.

— Муки совести заставили мисс Этель рассказать мне свой секрет, — собрание продолжается за «стеной» веера, — Она думала отправить Бернадетт в небытие. Порчу на неё день за днём наводила. То-то у Бернадетт сердце болело. Дочуркой своей мисс Этель думала мужа одурманить, да присвоить себе богатства семьи. Ей не дано было знать, что тот всё в карты спустил. Да так, что в долги влез. Даже Бернадетт не знала. Вот этот болван и додумался того сэра подставить. Мол, это он убил падчерицу. Две головы разом отсёк. И от надоедливой дочери избавился, и от долгов.