Инволюция (СИ)

«Вы вступаете на улицу Роз» —горделиво гласит указатель на доме. Одно лишь название вызывает у Агаты ассоциации с бесстыдно—гордыми людьми, обедающими позолоченными приборами. Таунхаусы сменяются помпезными домиками с просторными розариями. Гроздья набухших бутонов покачиваются в прохладном сумраке садящегося солнца. Ухоженные кусты шеренгой тянутся вдоль дороги, протягивая лозы сквозь роскошные кованые заборчики. Дамы в фартуках деловито пощёлкивают миниатюрными секаторами. Завидев парочку, они подбирают бурые от грязи подолы платьев и, схватив детишек, спешно расходятся по домам. Маленькие садоводы принимаются вертеть головой, высматривая причину прерванных игр, за что получают шлепки от бледнолицых матерей.

— Не понимаю, зачем люди вылащивают цветы, — медленно ворочая слова, изрекает Терри. Ниточки слюны скатываются с его подбородка, пропитывая шерстяной кардиган. — Толку от них никакого.

— Красиво, — задыхаясь, выпаливает Агата. До мокрого пятна на плече ей нет особо дела. Главное, чтобы Терри оставался в сознании.

— Пф-ф. Тоже мне, достоинство. Вот овощи —совсем длугое дело. Из них еду плиготовить можно. Запасы на зиму. А от цветов какая польза? Ухаживать долго. Только солвёшь — завянут. И запашок отвлатительный. Багульник и тот лучше воняет. Вообще… что-то мне не по себе от этого запаха. Голова гудит. Тошнит. Ага-а-а, может мы на минутку…

Терри не договаривает. Тело обмякает, всем весом наваливаясь на Агату. Вмиг потеряв равновесие, она заваливается на брусчатку, чудом не уронив живой груз. Маленькому зверёнышу изрядно досталось от ребят. После их ухода он не смог даже подняться на ноги. Натужно сплёвывая кровь на брусчатку, Терри кое—как отговорил Агату от похода к Бэзилу. Сказав, что «сталый хлыч» его особенно недолюбливает, он попросил уйти подальше от Площади Пяти Столпов. Агата понимала его желание. Терри явно успел насолить не только своре ребятишек, но и куда более взрослым и опасным жителям города. Унести ноги необходимо было в кратчайшие сроки. Потому, выбрав одну из улочек наугад, она взвалила на спину Терри и, шатаясь, побрела вперёд. Малыш держался в сознании до последнего. Решающий удар пришёлся от плотного воздуха, забившего нос тошнотворной сладостью.

Агата бережно перекладывает Терри на брусчатку. Небольшой отдых ей не повредит. Руки и ноги едва поднимаются. Спину ломит. Такое ощущение, будто ей лет шестьдесят, и она вот-вот развалится на части. Мешанина розовых и красных оттенков смазывает картинку, будто бельмо на глазу. Агата чувствует, как голову сдавливает невидимыми тисками. В карнавале ядовитых красок она вполне может стать следующей. «Нужно убираться отсюда. И поскорее».

Сгущающиеся сумерки прорезает звук хлопающих крыльев. Пепельный ворон с бежевым тельцем садится на почтовый ящик неподалёку. Его маленькие глазки темно—синего оттенка выжидающе следят за Агатой, но она не торопится прогонять птицу. За всё время, проведённое с Мор, она так и не увидела ни одного серого слугу. Значит, это не её проделки? Слова нечто на болоте можно трактовать по—разному. Вдруг она услышала предупреждение не корректно? Очевидно одно — в Ливингстон Бэй ничего не происходит просто так. У всякого явления есть причина и следствие. Этот ворон здесь тоже неспроста.

— Что тебе нужно?

Каркающий крик звучит куда более хрипло и неумело, чем у смоляных воронов Мор. Птица пролетает несколько метров и садится на брошенную в спешке лейку.

— Идти за тобой? — подтверждающее карканье. Болотная сущность ошиблась? Может, ворон хочет вывести её из этого удушающего лабиринта, а не навредить? Агата успела пережить за сегодняшний день ни один удар судьбы. Дороги она не знает. Состояние Терри плачевное. Что ей остаётся делать? Плутать, не зная дороги, пока не откажут ноги? «Хуже уже не будет».

— Веди.

Надрывистый, будто кашляющий, звук продирает темноту. После него птица больше не разговаривает. Сохраняя священную тишину, она перелетает с предмета на предмет, не забывая оглядываться и терпеливо ждать отстающую Агату.

Температура быстро падает. Изо рта вырывается тёплый пар. Ладони и лицо мёрзнут. Вязаный кардиган едва согревает быстро охлаждающееся тело. Даже физическая нагрузка не способна унять покалывание в щеках. Тревожное ощущение не даёт сосредоточиться. Представляет ли молчаливый силуэт угрозу? В сгущающихся сумерках темноты всё видится более устрашающим.

До конца улицы Роз остаётся совсем немного. За ней начинается сумрачная мгла, без единого работающего фонаря. Электропровода на столбах оборваны. Фасад домов покривился, отражая предсмертную гримасу страшных мук их обезумевших хозяев. В оконных глазницах не теплится свет и не ведутся оживлённые разговоры. Бездонная тьма навеки поселилась в них, оградившись звериным оскалом поломанного забора.