Инволюция (СИ)

Открыв глаза, женщина берёт в руки телефон. В галерее есть папка «Семья». От немногочисленных фото дочери так и тянет холодом. Мёртвый взгляд. Опущенные уголки губ. Она больше никогда не улыбалась. Да и смеха давно не слышали стены их дома. Принесённая клятва изменила Агату, а слова самого близкого человека раз и навсегда убили в ней то, что называлось «человечностью». Эти ли плоды жаждала пожинать мать?

Миссис МакГрегори устало откидывается в кресле. Подрагивающая рука неуверенно тянется к шторе. За окном моросит дождь. Сырой туман окутывает хмурый город с его бледными прохожими. Из домашнего кабинета можно увидеть небольшой дворик. Выкупленная у соседей территория была переоборудована под детскую площадку. Здесь Агата обожала проводить большую часть свободного времени. Учила ноты, экспериментировала с реагентами, украденными из лаборатории матери, и проводила операции на игрушках. Тут же был захоронен её первый труп.

Еще будучи ребенком, Агата не брезговала подобными вещами, искренне считая, что смерть неотделима от мерзости разложения, а одевание покойников в костюмы, разукрашивание их макияжем и расчесывание волос — лишь мишура, к которой костлявая тень абсолютно безразлична. Потому, найдя в весенней канаве дохлого кота, усадила его вместе с плюшевыми овцами пить чай. Наигравшись, она закопала бедолагу под качелями, предварительно засыпав хлоркой. Спасибо Джеймсу.

Миссис МакГрегори быстро смекнула, в какое русло стоит направить стремления дочери. Выбор пал на Тринити—Колледж. Агате нравилось возиться со всякой мертвечиной, а запах тления совершенно не отпугивал, завлекая и маня новыми открытиями. В лаборатории университета эта страсть разгорелась ещё сильнее. После выпуска её вскоре назначили руководителем секции исследования генетических мутаций. Научный Комплекс с распростёртыми объятиями встретил молодого гения, предоставил всё необходимое. Только вот никто, кроме самого близкого круга осведомлённых, не знал, на что действительно тратятся реагенты, чью кровь сливают вёдрами в канализацию и почему кости, закидывающиеся в печь, раздроблены.

Долгое время Агате удавалось держать истину за закрытыми дверьми. Упорство, с которым она постигала практические умения, терпение и безмерное количество часов, проведенных в обнимку с профессиональной литературой, сделали из неё первоклассного учёного. Большая часть сторонних проектов Агаты не раз номинировалась на престижные премии. Гипервитаминные удобрения для экзотических растений, выращивающихся в комнатных условиях. Суспензии безвредных микроорганизмов вместо разбавителя для красок. Выведение домашних крыс с мутацией ряда органов ответственных за гормоны, благодаря которым у них напрочь отсутствовала агрессия.

Очередной звонок из Министерства Науки заставляет миссис МакГрегори пренебрежительно наморщить нос. Духовой оркестр на рингтоне приятно ласкает слух. Пусть звонят, сколько им вздумается. У неё нет времени на провокационные разговоры. Дождавшись, когда вызов закончится, она быстро набирает несколько сообщений их семейному адвокату. Ежедневник на краю стола перекочёвывает в руки. Вычеркнуть два пункта и написать три новых. Один из них — забрать около двадцати коробок с чашками Петри, в которых содержатся наработки в сфере изучения поведения водорослей рода Symbiodinium в стрессовых условиях. Агата успела всего несколько раз протестировать результаты в деле. Но даже они положительно сказались на предотвращении выбеливания коралловых рифов. У дочери миссис МакГрегори были и не такие грандиозные и масштабные по своему размаху проекты. Однако никто ни один из них не шёл даже в сравнение с проектом всей её жизни.

«Инволюция».

Агата планировала оборвать самый древний и испокон веков нерушимый закон природы. Подобравшись, как никто, близко к этому, она смогла синтезировать препарат, при введении которого животные переставали умирать даже при повреждении жизненно важных органов. Те, кто минуту назад был на смертном одре, после введения жидкости спокойно ползали по клетке, будто ничего не случилось. И это существование ничем не отличалось от жизни «до».

Вначале препарат вызывал необратимые повреждения тканей. Первые несколько минут становились решающими для животного. От того, как подопытный переносил препарат, зависело его выживание и дальнейшая «послесмертная» жизнь. В большинстве случаев заключённые бились в неистовом припадке. Кровь и мышцы, кости и нервы — собственное тело становилось их врагом. Их скручивало, выворачивало и ломало. Из пасти извергались внутренности. Обессиленные, они пожирали самих себя. Дети немногочисленных выживших имели различные степени вырождения и множественные физические уродства.