Инволюция (СИ)

Эти жертвы были необходимы для достижения приближённого к идеальному соотношению и концентрации препарата. Животные переносили изменения всё легче и легче, при этом сохраняя рассудок. Даже те, у кого в процессе трансформации лопалась черепная коробка, и весь мозг вытекал наружу, мог продолжать передвигаться и реагировать на раздражители. Недышащие. Без потребности в еде. С кожей, холодной, как лёд. Воодушевленная получившимися результатами, Агата не переставала экспериментировать над подопытными. Она отрезала и сшивала части различных животных, чтобы детальнее проанализировать процесс. Именно эти, созданные вручную, монстры так напугали Рошель.

А ведь Агата так рассчитывала на её понимание. Большая часть проектов финансировалось Валери. Их успех приносил не только новые возможности в мир науки, но и прибыль для Рошель. Потому закупками материалов и продвижением Агаты в научном сообществе занималась именно она. Инволюция проходила последние этапы подготовки, когда Агата решилась поведать о ней Валери. Материалов всё чаще не хватало, а желание поскорее завершить последние эксперименты над препаратом привело к не самому удачному решению. Агата слишком сильно рассчитывала на деловую жилку своей знакомой, всецело полагая, что та предоставит ей полную свободу в опытах в обмен на славу. Она обещала, что, когда будет презентовать препарат на конгрессе, обязательно расскажет о человеке, оказавшем такую значительную помощь в его создании. Они войдут в историю, как люди, победившие саму смерть! Ошибка Агаты стоила ей дорого. Валери оказалась на редкость пугливой моралисткой. То, что Агата видела, как дивный новый мир, стало для Рошель чем—то сродни апокалипсиса.

Закончив с составлением списка дел, миссис МакГрегори выходит из кабинета. Если бы не вмешательство Валери, дочь смогла бы беспрепятственно завершить эксперимент. Препарат оказался незакончен на самом последнем этапе испытаний. Фатальные изменения в структуре тела, вызываемые им после применения, сводило на нет все результаты. Сначала появлялись пятна разложения, а затем гниль распространялась по всему подопытному. Не способный самостоятельно обновлять ткани, затягивать раны и бороться с патогенами, организм начинал саморазрушаться. Подопытные медленно разлагались, а в конце обрастали тератомами, превращаясь в бездумных монстров. Через месяц от них оставалось лишь мокрое пятно с непринятым гнилостным запахом. Попытки пересадить участки плоти приводили к неминуемому заражению. Простое прикосновение или обмен внутренними жидкостями между испытуемыми сразу запускали стадию гниения, пропуская первичный период «бессмертия». К счастью, без питания плесень долго не протягивала, а при высоких температурах легко ликвидировалась. Всё это отражало лаконичное название финального типа препарата: «Инволюция». Регрессия органов и интеллекта. Агате не хватило совсем немного времени, чтобы перевести его в долгожданный тип «VitaNonMore». Заверши она его, и бессмертие было бы у дочери в руках.

Скрипнувшая половица лестницы отдалённо напоминает хриплый надрывистый крик. От подступившей к горлу тошноты женщина теряет равновесие. Схватившись за перила, она мотает головой, пытаясь развеять омерзительную картину перед глазами. По—животному передвигающийся монстр. С когтистыми лапами и чёрной бездной вместо глаз. Её дочь. Агата.

Проверка нагрянула внезапно. Агата не питала иллюзий о том, что их никогда не раскроют. Запасной план всегда был. Через десять минут от пробирок, чашек со средами и заражённых монстров остался лишь пепел. Венец творения она вколола самой себе. Его действие начиналось далеко не сразу, так что время на то, чтобы выпроводить незваных гостей было достаточно. Затем следовало изъять формулу препарата из тела. Разработанная методика позволяла отделить патогенные части от здоровых, тем самым получая необходимый концентрат. Но только для неё. Исследуя воспроизводимость антидота, Агата пришла к неутешительному выводу о его уникальной индивидуальности для каждого организма. На получение универсального лекарства ушло бы не меньше года. Агате было достаточно своего собственного «противоядия». К операционной она никого не подпускала. Особенно лучшего друга. Риски заразить кого—то из персонала падали до нуля, а значит антидот, на непредвиденный случай, пригодился бы только ей.

Только Агата не учла одну деталь.