Иные города

Девушка чувствовала себя неуютно в этом странном интерьере с шелковыми обоями, красивой мебелью, развешанными кругом старинными портретами, хрустальными бокалами и роскошно сервированным столом. Приборов было столько, что голова шла кругом. Помимо них в ресторане сидела только пожилая пара, что добавляло интерьеру ощущение старины.

Когда подали закуски, граф Виттури заговорил:

— Я позвал вас сюда не только для того, чтобы отпраздновать победу над говорящим с призраками. Скорее для того, чтобы втянуть в новое дело. Есть несколько зацепок в истории с портретом и книгой, которые привели меня к неутешительным выводам. Кто-то из падших ангелов ищет возможность вернуть Ноктурну.

Джонни вздрогнул и опрокинул бокал. Хорошо, что пустой. Настя посмотрела на него: парень был страшно бледен.

— Не может быть! Мы навсегда уничтожили ее. Тогда.

— Что за дамочка? — спросил Серж, поправляя очки на носу. Его непосредственность заставила Настю улыбнуться.

— Тоже демон. Только не из падших ангелов. Она — сама тьма, оборотная сторона созидающей стороны природы. Артефакты, способные пробудить ее, тщательно охраняются или считаются навсегда утерянными, как книга.

— То есть тогда, в Венеции, это была Ноктурна? — спросила Настя, не глядя на графа.

— Будь это Ноктурна, мы бы так просто не победили. Ты уничтожила демона и артефакт, в котором хранилась только малая доля ее силы. Я на протяжении столетий старался отыскать и уничтожить артефакты. И считал, что справился с задачей. Потом всплыла книга. И я опасаюсь, что точно так же могут появиться другие артефакты, спрятанные в Иных городах, или где-то еще. Достаточно объединить несколько, чтобы вернуть Ноктурну. Два из них, я знаю это точно, уже имеются в распоряжении нашего противника. Пару месяцев назад агентство в США сообщило, что из музея в Нью-Йорке похищен камень инков. Помнишь, Джонни?

— Помню, — скрипнул зубами Джонни.

— А теперь у них есть кровь говорящей с призраками… — И черные глаза графа посмотрели прямо в Настину душу. Все внутри ухнуло вниз от страха.

— Но… он говорил, что хочет воскресить призраков, — пробормотала она.

— Наверное, только ты и призраки в это верили, — усмехнулся граф. — Он хотел набрать твоей крови. Тот факт, что ты жива, дает им возможность вернуться, если крови не хватит.

— Почему он сам не сдал свою кровь? — возмущенно спросила Настя.

— Ты — самая сильная из говорящих с призраками. Возможно, единственная, кто может взаимодействовать с ними, как с живыми. Даже если выжать всю кровь из этого мерзавца, она не будет иметь такой силы, как несколько капель твоей. Думаю, именно в тот момент, когда они обнаружили столь сильную говорящую с призраками, у тварей появилась надежда на возрождение Ноктурны. Мне жаль, Настя. Но отныне ты под охраной. Постоянной. Если та кровь, что имеется у них, станет непригодна для ритуала воскрешения, они вернутся за тобой. И тогда нам предстоит драка похлеще вчерашней.

— Почему бы не убить Настю? — хищно улыбнулась Итсаску. — И не сжечь ее тело?

— Потому что мы можем разыграть эту карту в свою пользу, — сказал граф, слегка дотронувшись до руки вампирши.

Насте стало душно.

— Идите вы все знаете куда со своей охраной и ритуальными сжиганиями! — Она отодвинула стул и бросилась вон из зала, чуть не сбив с ног официанта, несшего им закуски.

Жила же она как-то без них все это время! И проживет без них. Никто не станет за ней охотиться, что за глупость!

Она выскочила из ресторана и пошла, ускоряя шаг, пожалев о том, что не взяла пальто. В глазах стояли слезы. Уже стемнело, зажглись фонари, улица была пуста. Поэтому, когда в одно мгновение перед ней возник человек, она не успела отреагировать и на ходу врезалась в него.

— Простите, — хотела отстраниться и проскользнуть мимо, но он крепко прижал ее к себе.

— Я же сказал, чтобы ты никуда не ходила одна! — В тихом голосе звенел гнев.

— Мне плевать, что вы говорите, я не хочу больше работать в агентстве и не хочу больше вас всех видеть! — Она попыталась вырваться, но мужчина крепко держал девушку, его пальцы впились в ее плечи с такой силой, что она была уверена: снова останутся синяки.

— Прекрати этот детский сад.

От таких слов ярость и обида только больше вскипели в душе. В бешенстве от бессилия Настя рванулась посильнее, а когда он удержал ее, наступила на ногу, ударила в живот, попыталась отцепить от себя.

— Отпусти меня! Отпусти!

Он больно скрутил ей руки за спиной, плечом прижал ее голову к себе, так, что дышать она могла, только если не сопротивлялась. Силы покинули ее. И она стихла. Голос графа у самого уха звучал глухими грозовыми раскатами: