Иные песни

Этхерные кареты мчали мерцающим караваном вдоль линии теней черных статуй. Перед тем каждый экипаж тянули четыре апекса; теперь же разделили оставшуюся восьмерку лошадей следующим образом: два, три, три. Статуи изображали различных исторических и легендарных персонажей из прошлого и мифологии Луны. (Помимо Аллеи Героев, Обратную Сторону пересекала еще Аллея Богов, ведущая к мавзолею Гиерокриса Красивого, и Аллея Даймонов). Но статуи проскакивали мимо пана Бербелека слишком быстро, чтобы он успевал к ним присмотреться и различить резные фигуры. Впрочем, серебристое сияние ураноизоидных макин слегка ослепляло Иеронима, и вся эта трясущаяся панорама темной Луны — если учесть, что они окончательно покинули сферу солнечного света — сливалась в одну шершавую тень: кратер, спальник, кратер, черная пустыня, кратер, пыровище, кратер. Здесь были земли такой концентрации пыра, а точнее, такого его преобладания над аэром, что если бы не алкимические перпетуум мобиле карет, неутомимо перемалывающие огненную атмосферу и поддувающие в лица пассажиров пуринический Воздух, они давно бы лежали уже на решетках повозок, свернувшись в мученические позы, задохнувшиеся, с сожженными гортанями и легкими, с кровью на губах и в ноздрях. Возможно, и не гиппырои, но пан Бербелек — наверняка. Конденсация архе Огня была причиной спонтанного ливня пламени, что спадал по линиям орбит надлунной ураноизы. Астрометрия этих невидимых эпициклов выжигала на поверхности Луны плоские, стеклянные пыровища, но она же возводила гигантские молнии пыровников. Каждые несколько тысяч лет, когда астрологическая механика неба приводила к столкновению, наложению и расхождению эпициклов ураноизы, нанесенный ее оборотами пыр самовозгорается в чрезвычайно мощных взрывах — отсюда и такое обилие кратеров на поверхности Луны и планет, иногда столь огромных, как тот, по дну которого они как раз ехали, час за часом, что же за огонь это был…! Астрологи, жаркие энтузиасты типа Антидектеса, непрерывно наблюдают за небом, тщательно отмечая очередные вспышки между звездами. Из их пифагорийской гармонии методом дедукции можно вычислить принципы строения Космических Часов, а некоторые утверждают, что способны предвидеть будущие обороты Земных Часов, и даже — увидеть Цель, то есть Бога. Конечно же, теперь, после вторжения ауры адинатоса в земные сферы, часы испортились, математика небес перестала резонировать приятными для людского уха звуками.

Пан Бербелек, перебравшись на трясущемся сидении под этхерную лампу, кружащую под ассиметричным зонтом, открыл свой дневник и начал записывать. Писал он медленно, долго размышляя и поднимая силос, когда карета попадала на последовательность крупных неровностей почвы:

Те древние философы, мудрецы еще пред Аристотелем, о которых она упоминала: Ксенофан, Анаксагор, Демократ. Перед выездом я проверил в библиотеке академии Лабиринта. Это правда, они знали. Ксенофан утверждал, что миров бесконечно много; точно так же и Демократ: бесконечность миров, рождающихся и гибнущих, из бесконечности атомов, что движутся и образуют Землю, Воду, Воздух, Огонь. Анаксагор провозглашал истины, которые, по сути своей, оказались предсказаниями: что Луна населена, с ее горами, долинами, пустынями и гротами. Но он же провозглашал и зофические истины: что первые животные родились из сырости, тепла и Земли.