Иные песни

Иероним придержал свою Ульгу; подождал, пока сын снова не усядется на свою зевру.

— А теперь будешь слушать мои приказы.

— Так точно, эстлос.

Прямиком в Солнце, в Солнце, в Солнце, когда с каждой минутой растет жара, и сухой воздух расцарапывает горло, с каждым вздохом более стиснутое; если нужно произнести предложение, слово, то вначале следует сглотнуть слюну, а поскольку слюны просто нет, то, прежде чем открыть рот, тянешься за баклажкой. Капюшоны натянуты на головы, шляпы надеты, труффы обмотаны вокруг тела — откуда бы не была родом, тень всегда благословенна. Тень, прохлада, влага — вскоре ни о чем другом просто нельзя не думать; разум уходит из-под власти воли. В полдень они не остановились, и не остановятся до тех пор, пока не доберутся до цели. Н’Зуи бежали без отдыха; белые все это выносили намного хуже. Тобиас начал обливаться водой — когда при очередном своем возвращении это увидел Зайдар, то выругал аристократа на трех языках. Когда же после полудня они пересекали болотистую речушку, не остановились лишь нимрод, арес и пан Бербелек вместе с ведущими хумиев неграми.

Ко времени Коленопреклонения Солнца Зайдар принес известие, что скальная формация, которую указал Хамис — наклоненная призма посреди равнины — находится сразу же за горизонтом. Следовало подождать до заката, прежде чем нимрод мог бы прокрасться ближе и разведать точное расположение банды. Н’Те назначил часовых и людей, занимающихся животными. Пан Бербелек приказал опорожнить кишечники. Естественно, никакого огня, никаких трубок и никотиан. Сам он отошел от круга воинов. Усевшись на разогретый камень, он писал в лучах заходящего Солнца: «Если все сложится, как складывалось раньше, если морфа совпадет с морфой — будет ли это доказательством чего-либо? А если я понесу поражение — доказательством чего будет оно? Можно ли столь хорошо имитировать чужую Форму? Я такой же сын стратегоса Иеронима Бербелека как и Абель; и оба мы желаем одного и того же. Один из нас вернется с этой джурджи победителем». Солнце зашло, больше писать он уже не мог. Вернулся к людям. Ливий угостил его разбавленным водой вином, Папугец бросил арфагу. В оранжевом свете Луны все казались более молодыми, более худощавыми, кожа — более гладкой. Иероним приглядывался к Абелю, который разговаривал шепотом с Зуэей. А если Абель погибнет? Ведь он может погибнуть, независимо от имеющегося у них перевеса, любая битва — это, в потенциале, обоюдосторонняя резня. Но ведь он сам не может запретить ему, смертельный риск принадлежит к его правам и обязанностям, ведь это же его время — юность. Иероним молча высосал свой плод.

Как обычно, возвращения нимрода никто не заметил.

— Никаких часовых. Все под западным склоном, тринадцать человек. Один костер. Большинство животных спутано, в нескольких сотнях пусов к югу. Кераунеты под рукой, наверняка заряженные. Они только-только начали есть.

Пан Бербелек подозвал Папугца и Н’Те.

— Три отряда: Север, Юг и Засадный. Мы подойдем прямиком на расстояние выстрела. Север и Юг по дуге, прямо к скале. Ждать грохота. После этого двухсторонняя атака. Засадный отряд — за нами. Если кто вырвется, мы снимаем его из кераунетов. Потом вы — и к животным. Не добивать. Вся добыча — ваша. Понял?

— Д-да.

— Тогда пошли!

Снова они крались, пригнувшись к земле, разводя руками высокие травы, с тяжелыми кераунетами за спиной, у каждого — по два. Золотая саванна подходила почти что к самой скале; стрелять нужно будет стоя. Уже через сотню шагов пан Бербелек заметил в темноте первые отблески разбойничьего костра; но пришлось подойти значительно ближе, чтобы рассчитывать на какую-нибудь точность выстрелов, пускай даже и в накладывающихся антосах нимрода и ареса. По крайней мере, благодаря этим антосам, все двигались бесшумно, никто не споткнулся, не чихнул, не уронил оружия — а такие вещи встречаются очень даже часто. Хотя, наверняка, не с воинами Н’Зуи.

Пану Бербелеку удалось даже различить среди силуэтов людей, собравшихся вокруг небольшого костра под скалой, мужчин и женщин (женщин была пара). Он приказал остановиться. Теперь следовало обождать с четверть часа, чтобы быть уверенными, что отряды Юг и Север вышли на свои позиции. Иероним расставил стрелков. Сам он в центре, слева Зайдар и Абель, справа Зуэя и Ливий. При этом он распределил и цели, чтобы не тратить понапрасну нескольких пуль на одну и ту же жертву. Тем временем, засадный отряд растянулся за ними широкой подковой, Буйволовыми Рогами.