Иные пути. Чужой

Первый сержант достал из внутреннего кармана тактическую карту Фортоского района, сравнил на ней пометки лейтенанта и почерк в письме. Ронин после штурма схематически изобразил, а кое-где и подписал пояснения для всех передвижений роты, основной ударной группы и возможный маршрут разведки. Вся карта пестрела различными обозначениями: север, северо-запад весь в перечеркнутых кружочках с точкой посередине — ловушки, восток испещрен различного размера закрашенных пером треугольников квадратов и овалов, показывающих разрушение целых кварталов особо сильными заклинаниями Фострцев или артиллерией Республики. Полное совпадение почерка, правда, на карте все выглядело менее опрятно.

— Странно. — Задумчиво проговорил Норит.

Лейтенант никогда и ни за что не извинялся, это не в его характере. Весь стиль письма не соответствовал Ронину, каким его знал сержант. И, тем не менее, текст письма принадлежит его руке.

Норит бережно завернул в карту медаль и спрятал за пазуху, поразмыслив немного, он туда же положил и само письмо.

— Ты говорил, у нас есть свободное время, Эл? Пожалуй, стоит его потратить на посещение таверны, чем на допрос Даса. От них меня и так уже тошнит.

Он решил не занимать свою голову раздумьями по поводу причастности генерала ко всему произошедшему. С лейтенантом все нормально, в правильности любого решения Ронина он даже не сомневался. Может и были у него какие-то сомнения во время допросов, но стоило лейтенанту подать весточку, как прежняя уверенность в командире тут же вернулась.

Норит приложил ладонь к груди. Подумать только! У него есть «За отвагу». Его не смущало, что вручил ему эту награду беглец, приговоренный к казни. Кто как не Ронин, наставник с первых дней в наемной конторе имеет больше прав на порицание или вознаграждения ученика. Да и для самого сержанта медаль из его рук намного важнее, настоящее признание реальных заслуг, а не какое-нибудь безликое «поздравляю» полковника или даже генерала.

Он закрыл дом на засов, спрятал в указанном хозяевами месте рычаг и по пути в таверну «Белый закат» вспоминал отдельные фразы из письма: Воин, твоя отвага, ты сохранил отряд… Теперь на его плечи легла новая ответственность — в полной мере соответствовать этим словам.

Тинот Хафал

Капрал был невысокого роста, худощав и с загорелой кожей фострца. Русые волосы убраны в шлем, а из темных провалов головного убора поблескивали карие глаза. Тинот сноровисто пристегивал обмундирование, чтобы ничего не звенело при ходьбе или беге. Вытащил из ракотового футляра амулет и надел его на шею, как было сказано в инструкции. Он готовился к патрулированию.

Как всегда выход был намечен на полночь и капрал в сотый раз проклял умников, которые посчитали выход в темноте из города удачной идеей. Перестраховщики, к демонам их душу. Еще хорошо, сегодня нет облаков, а то бывает темень, хоть глаз выколи.

Однако его больше всего расстраивало другое обстоятельство — его отряд покинул Семюэль, его отправили к второстепенному городу за незначительное нарушение дисциплины. Он сохранил звание и жалование, но фактически его понизили, выдворив с новой столицы в захолустное поселение. Сам виноват, что попался.

Вместо проверенного человека в его отряд втюхивали вемана — жителя прибережной части Фостра. Как он здесь оказался вообще не ясно, и лучше бы его не было. Тиноту пришлось столкнуться однажды с этим типом, еще до начала освободительной войны, в Гилле при формировании. Тогда вемана забраковали в подразделение и отправили в пехоту. Или его и оттуда турнули, или это кара богов, которые таким стечением обстоятельств решили отомстить ему, капралу, за непутевую жизнь.

Он покинул казарму и отправился к Восточным воротам, где и была точка сбора. По дороге маршировала стража из местных вперемешку с его соотечественниками, повсюду горели факелы, освещая улицы и целые строения. Брусчатка прерывалась грунтом, кое-где проступал фундамент бывших домов, которые снесли ради построения радиальных улиц. Несмотря на редких солдат, город спал, дневной шум и гам уступил место покою. Даже непривычно как-то, еще с полчаса назад здесь стоял такой гвалт, что казалось, он слышен и у столицы старой, но пришло время отбоя и голоса как отрезало. Наступил комендантский час.

Около очередного светильника стоял, опершись о стену одной из десятка казарм, Риз.

— Знал, что ты не пойдешь по кратчайшему пути и подберешь старину Риза.

— Ты бы так и остался стоять до утра, выбери я другую дорогу? — Тинот крепко пожал протянутую руку.

— Я успел понять тебя очень хорошо, Хаф. Ты же не упустишь шанс испробовать канийское четырехлетнее, а? — Риз постучал себя по карману. — Не удивлюсь, если по запаху отыскал.

— Смотри, доиграешься. Семюэль уже попался…

— Дурак потому что. Кто же с Фатом сориться будет как не дурак?

— Так это видящий его сдал?! — Деланно удивился капрал.