Инженер и Постапокалипсис (СИ)

Некоторое время просто стоял, разглядывая деревянный узор; на ум моментально пришли воспоминания о том, как владелец этого кабинета обругал меня за то, что заглянул внутрь без спроса. Это ведь было так недавно, но за этот короткий промежуток времени успел потерять почти все, что у меня было, даже право распоряжаться собственной жизнью. Постояв еще немного, толкнул ручку прикрытой двери.

Передо мной предстал кабинет, точно такой же, каким его запомнил. Около двери находился невысокий платяной шкаф, старый и немного покосившийся, рядом с ним в ряд были поставлены несколько стульев. Возле другой стены был расположен письменный стол, на котором была не слишком аккуратно разложена всевозможная документация и отчеты. Чуть в стороне покоилось кресло на колесиках, на спинку которого был накинут потертый твидовый пиджак коричневого цвета. Пахло спиртом и лекарствами. Единственным источником освещения в комнате являлась старая настольная лампа, установленная на краю стола, от которой исходил неяркий желтоватый свет, а возле нее была оставлена кружка с кофе. Следов погрома и бесчинств пациентов не было: складывалось впечатление, что администратор просто оставил все свои дела и покинул кабинет.

«Даже не закрыл на ключ — бежал, наверно. Спасал свою жизнь. Пациенты просто растерзали бы его за то, что он с ними вытворял», — с неприязнью подумал, переступая порог и плотно закрывая за собой дверь.

Единственное окно в кабинете было открыто, и теперь шторы развевались от поднявшегося шквалистого ветра. Открытому окну ничуть не удивился: Коэн всегда закрывал все, что можно было, когда на улице было душно, но стоило только подняться ветру и начаться дождю, как он моментально открывал все двери и окна нараспашку, в результате чего болели и пациенты, и он сам. Санитары смеялись и подшучивали над его странностями у него за спиной, но сейчас, после того, как узнал, что он развлекался, мучая пациентов, все эти шутки казались мне совершенно не смешными и неуместными. Медленно подступил к окну и прижался лбом к холодной металлической решетке.

Туман уже полностью рассеялся, но небо было затянуто грозными тучами. Было невероятно темно, как будто на землю уже опустилась безлунная ночь, но скосив взгляд на часы, висевшие на стене, увидел, было всего полшестого вечера. Это было как-то жутко, даже неестественно…

— Какая тьма… Как будто ночь, — обреченно прошептал себе под нос.

Как же горько и иронично было мое положение! До свободы можно было рукой подать, но при этом она была совершенно недосягаема: мог вдыхать свежий осенний воздух, чувствовать, как сладостный аромат наполняет мои легкие изнутри, но попасть на улицу было невозможно даже через окно. Да и выходило оно во внутренний двор клиники, а внешний был огорожен по периметру высоким каменным забором с колючей проволокой.

«Это бессмысленно все… бессмысленно… Эндрю прав — отсюда никому не выбраться», — горестно подумал.

Металлические прутья неприятно впивались в кожу — отпрянул от решетки, отойдя на шаг назад. Почему-то только сейчас вновь ощутил пробирающий до костей холод. Закрыв окно и задернув шторы, чтобы вид недосягаемой свободы не причинял мне еще больше страданий, медленно развернулся.

В кабинете все было таким старым и потертым, как будто из прошлого века. Мне неоднократно доводилось бывать в этом месте, и всегда ощущал себя здесь крайне неуютно. Стремился уйти отсюда как можно скорее, а в последний раз администратор вообще выставил меня за дверь.

«Моя обувь, — в голове вдруг промелькнула догадка, — у него в кабинете оставалась моя обувь!»

Моментально вспомнил, как вначале потерял свои ботинки в злосчастном подвальном отделении, а затем наткнулся на них уже здесь, в кабинете Коэна. Сейчас эти ботинки были мне просто необходимы: после всего, что пережил, раны на моих ногах пребывали в ужасном состоянии. Их нужно было как-то защитить от внешнего воздействия, и ничто не подошло бы для этого лучше, чем моя собственная обувь. Ботинки были мне жизненно необходимы. В этом был уверен.

Беглым взглядом осмотрел все углы комнаты, но обуви уже не было. Подойдя к шкафу, открыл дверцу и принялся искать свои ботинки уже там, перебирая ворох старой одежды. Судьба посмеялась надо мной и в этот раз. Перевернув все содержимое шкафа вверх дном, понял, искать свою обувь уже бесполезно, и закрыл дверцу, тяжело вздыхая.

Внутри меня с новой силой начала подниматься волна нарастающей тревоги. Мне было так горько и так… неуютно. Так холодно. Нужно было отдохнуть хоть немного. Обогнул стол и изможденно опустился в кресло.

«Ладно, надо успокоиться и взять себя в руки. Осталось совсем немного. Здесь безопасно. Сейчас тут передохну и пойду дальше», — пытаясь унять странную дрожь по всему телу, сказал себе, закрывая утомленные глаза.