Инженер и Постапокалипсис (СИ)

Порыв ветра взъерошил мои волосы, давая сигнал, что можно запускать игрушку в небо, что и сделала. Поток подхватил моего змея, поднимая его выше над землей, весело играя с его ленточками. В ту же секунду побежала вверх по улице, громко смеясь, радуясь, что Птичка сможет немного полетать, а вместе с ним и сама. Отбежав от дома примерно метров сто, свернула направо, вновь весело несясь уже в обратном направлении. Лимонад, что покоился в моей левой ладошке, давно расплескался, делая мои руки липкими и сладкими, но меня это не заботило, ведь в этот момент существовали только я и мой воздушный змей. Детские легкие жгло от прохладного ветра, который заглатывала ртом, ведь того объема воздуха, который поступал через нос, мне уже не хватало. Щеки раскраснелись, а на лбу выступила испарина.

«Увидела бы меня сейчас мама, то хорошенько отругала. Заболеть можно». — Пронеслось в моей голове, но тут же испарилось, ведь думать о плохом не хотелось. Кто знает, выпадет ли такой шанс еще раз?

Все мое внимание было приковано к моему змею, который рассекал воздух своими крыльями, маня и завлекая взгляд, поэтому увидеть, что входная дверь нашего дома открылась, у меня не получилось. Все произошло за пару секунд, но мне кажется, что прошла вечность, не меньше. Округлившиеся глаза мамы, в которых уже поселился страх за своего ребенка, ее рука, которая медленно поднимается перед собой, в безуспешной попытке остановить меня, ведь сейчас в пяти метрах от нее. А через мгновение меня оглушает ее крик, потому что мне казалось, что мама никогда в жизни так громко не звала меня:

— Уиллоу! — Птицы, сидевшие на ветвях поблизости, испуганно поднялись в небо, улетая прочь от резких звуков. Не останавливаясь, поворачиваю голову в направлении источника шума и замечаю маму, а потом чувствую боль, ведь в силу возраста не смогла запомнить все детально, но Элеонора увидела все в мельчайших подробностях. После того, как обернулась на ее зов, мои маленькие ножки запутались сами в себе, а почти пустой стакан вылетел из ладошки, падая передо мной и разбиваясь вдребезги. Не сумев удержать равновесие, я, вслед за стеклянным сосудом, полетела на асфальт, полный осколков. Из легких выбился весь воздух со сдавленным хрипом, а на лице застыла гримаса чистейшего удивления, еще не пропитавшаяся болью. Весь мир замер на мгновение, перед тем, как почувствовала что-то в своей груди и мокрую ткань платья. Вскинув голову, мои волосы рассыпались по плечам, давая мне возможность осмотреть руки, выставленные неуклюжим образом передо мной. Сильный испуг на пару секунд после падения притупил то, что сейчас взорвалось во мне, заполнив собой всё, словно лавина сошедшая с горы. Это чувство родилось в месте, где ощущалось инородное тело, разливаясь диким дискомфортом, лишающим меня дыхание. Из моих глаз брызнули слезы, оставляющие мокрые дорожки за собой, а из открывшегося рта должен был вырваться крик, полный боли, но его не было. Ибо так и не смогла сделать вдох. Мама упала передо мной на колени, поднимая мое тело к себе и зовя на помощь отца. Элеонора тряслась в истерике, а вместе с ней и я, не в силах что-либо сделать. Мои губы уже начали синеть от нехватки воздуха, а вены вздуваться. Когда-то чистое и красивое ярко-желтое платье было испачкано в крови в районе груди, ближе к середине ключиц, откуда торчал небольшой кусок стекла. Руки также были в мелких порезах, но ничего серьезного или опасного для жизни.

Обескураженный отец выбежал на крики и плач, не понимая что происходит. Увидев картину перед домом, он застыл в немом шоке, но после очередного всхлипа жены поспешил на помощь.

— Что здесь произошло?! Уиллоу! Дочка, дыши! — Дрожащими руками папа обхватил кусочек стекла и аккуратно вынул его из моего тела. По кровавому следу можно было понять, что тот вошел не глубоко, а значит легкие или другие важные органы не были задеты.

— Она играла с-со змеем… испугалась, ч-что она может упасть и-или ее собьет маш-шина. Окрикнула ее, а она выронил-ла стакан и упала п-прямо на него… Это я в-виновата! — Быстро ввела в курс дела Элеонора, постоянно заикаясь из-за истерики, а после и вовсе поникла, опуская тусклый взгляд на свое дитя.

Наконец-то смогла сделать вдох, но цунами боли захлестнуло меня с головой и поэтому в тот же момент улицу оглушил мой плач.

— В больницу! Живо! — Крикнул отец и побежал к машине. Мама подхватила меня на руки и поспешила за ним. После того случая отец убрал куда подальше моего змея, но пообещал мне, что он когда-нибудь вернется. Я, конечно, расстроилась, но рана под повязкой говорила о многом и уже в пять лет смирилась с потерей друга…»