Инженер магии

– Так какой тогда прок... – гневно бросает Кадара, но, встретившись взглядом с Бридом, опускает глаза. – Извини.

– Дайте подумать, – говорит Доррин, допивая свою микстуру и наполняя кружку сидром. – Тьма, я ведь даже обычный меч сковать не смогу. Оружие... – он беспомощно разводит руками. – Может, потом что придет в голову...

– Ладно, – говорит Кадара, – поправляйся. Чудно, конечно...

– Ты о том, что целитель не может исцелить себя? – грустно усмехается юноша. – Этому все удивляются. Вот и мой помощник не понимал, как это может быть. Звучит и вправду странно, однако так оно и есть.

– Ну, нам пора в казарму, – говорит Брид, вставая. – Мы заехали сюда, чтобы принять пополнение и запастись припасами.

– Надолго?

– Самое большее – на восьмидневку, – произносит Брид, уже направляясь к двери.

– Размечтался, – бормочет Кадара. – Бьюсь об заклад, нам придется выступить дня через три. Чертовски хороший у тебя сидр.

Опустошив кружку, она тоже идет к выходу.

– Берегите себя, – говорит юноша. А что еще скажешь при таких обстоятельствах?

– Ты тоже, Доррин.

Они выходят под холодный моросящий дождь. Долгая, холодная зима и кровавая весна. Просто замечательно.

XCII

Холодный дождь льет не переставая. Сырость в воздухе ощущается даже в кузнице, не считая, конечно, места рядом с горном. Ваос вкатывает тачку, останавливается, чтобы закрыть дверь, и везет уголь к горну. Рик раздувает меха, Яррл поворачивает вишнево-красную заготовку на наковальне, а Доррин бьет по ней молотом.

Когда Яррл отправляет железо в горн, Доррин опускает молот и утирает лоб. Обычно жара на него так не действует, но слабость после болезни еще не оставила.

– Когда ты собираешься открывать свою кузницу и отбивать у меня работу? Дом-то твой, почитай, готов, – замечает Яррл вроде бы шутливо, хотя нарочитая веселость не может скрыть его озабоченности. – Рик, подкачай еще.

Кузнец переворачивает брус щипцами.

– Я вконец загонял бедную Меривен, езжу туда-сюда, – пытается отшутится Доррин. Шутка выходит не удачнее, чем у Яррла.

– Дом вышел ладный. Ты потрудился на славу. Твоей подружке понравится.

– Надеюсь, – бормочет Доррин. – Я ведь все делал по-своему, ее не спрашивал. А работу у тебя я отбивать не буду. У меня полно заказов на игрушки и прочие диковины. Вот недавно принесли мне чертеж какого-то хаморианского навигационного прибора...

Яррл кладет заготовку на наковальню, и Доррин берется за легкий молот.

Кузница заполняется звоном.

– Да я и в любом случае не стал бы перебивать у тебя заказы, – говорит Доррин, когда железо снова отправляется в огонь.

– Ваос захочет уйти к тебе.

– Он – твой подмастерье.

На потном лице кузнеца появляется улыбка:

– Начать с того, что он и сюда-то прибежал к тебе. Вот Рик – он и вправду мой помощник. Славный мальчуган и по-настоящему любит горн. А Ваос любит тебя.

Яррл выкладывает заготовку на наковальню. Доррин берется за молот.

– А как было бы лучше для тебя? – спрашивает он попозже, во время очередного перерыва.

– Смотри, как тебе подходит, парень. У тебя теперь своя жизнь.

– Но я и впредь могу приходить и помогать тебе с тяжелой работой.

– Надеюсь, – говорит Яррл. – Ежели мне понадобится, я непременно дам тебе знать. А ты позаботься о свой подружке, чтобы она не попала в беду. Как случилось с моей Рейсой.

Яррл умолкает.

Доррин, уже в который раз, утирает лоб. Слабость несказанно досаждает ему: спать приходится больше, работать меньше.

– Мир не любит сильных женщин, Доррин, – продолжает кузнец. – А Белые их особенно не любят. Я хотел поберечь ее, но она ни в какую не позволяла... а потом заявила, что однорукая женщина не годится в жены. И вообще ни на что не годится. Скольких трудов мне стоило ее уломать...

Яррл качает головой и меняет тему.

– Давай-ка закончим эту рукоятку сейчас. Глянь, как там огонь.

Доррин улыбается: просьба проверить огонь означает, что Яррл признает в нем полноправного кузнеца. А Яррл – настоящий мастер, признанием которого можно гордиться.

XCIII

Проходя мимо книжного шкафа, Белый маг сует лист пергамента обратно в лежащую на верхней полке папку и останавливается у окна, радуясь теплу солнечного денька, выдавшегося ранней зимой.

– Что это? – спрашивает Ания, как-то по-особенному потягиваясь в белом дубовом кресле.

– Ничего.

– Ничего?

– Письмо.

Взгляд Джеслека перебегает на лежащее на столе зеркало.

– Уж не любовное ли?

– Я не одобряю легкомыслия, – ворчит Джеслек, и на кончиках его пальцев вспыхивают язычки пламени. – Оно связано с затруднениями в Спидларе.

– Неужто могущественный Джеслек считает, что Спидлар способен создать для него какие-то затруднения?

– Ну, Ания... иногда может случиться... – Джеслек морщится.

– Ты просто слишком утомился, – вспорхнув с кресла, Ания подходит к Высшему Магу сзади и легонько дует на шею. – Тебе нужно отвлечься.

Джеслек улыбается. Теплые губы касаются его кожи, а женские руки тянутся к белому поясу.

XCIV

Доррин умело наносит удары по резаку, вырубая похожую по форме на рыбу деталь для компаса. При наличии инструмента резать железо совсем не сложно, а намагничивать и того легче.