Инженер магии

«...Если бы гармония или хаос не имели ограничений, то, исходя из здравого смысла, либо одно, либо другое начало должно было бы восторжествовать с появлением великого мага – Черного или Белого. Однако в действительности, невзирая на все усилия могущественных чародеев, ничего подобного не происходит. Следовательно, сферы гармонии и хаоса взаимно ограничены, что служит подтверждением тезиса о неустойчивом равновесии сил...»

На этом месте юноша останавливается, поскольку собственная логика представляется ему небезупречной. А что, если полное торжество гармонии или хаоса никогда не имело место по той единственной причине, что ни в той ни в другой сфере миру еще не был явлен маг, обладавший достаточной мощью для его достижения?

Доррин отпивает глоток сидра, думая о том, как многого еще он не знает.

XCVI

– Теперь ты нечасто сюда заходишь, – говорит Пергун, заглядывая в наполовину опустошенную кружку с темным пивом.

– Так ведь я долго болел, ты же знаешь, – отзывается Доррин, пригубив соку.

– Уже восьмидневку как поправился. Ты по-прежнему вкалываешь без отдыха, хотя нынче имеешь собственную кузницу и сам себе хозяин. Чем занят-то? Все мастеришь свои игрушки?

– Не только. Яррлу частенько помогаю, а он, когда слишком занят, передает мне часть своих заказов. Кроме того, я смастерил-таки по чертежу хаморианский компас. На всякий случай сделал несколько штук. Это была самая сложная работа, какую мне приходилось выполнять. Работа с медью или бронзой сама по себе, может, и не так сложна, но я-то мастер по железу! Корпус компаса оказался для меня сущим кошмаром. Может быть, в будущем я и научусь работать с медью, но пока...

Допив кружку, Пергун выискивает взглядом служанку, бормоча под нос:

– Не могу поверить, что Кирил дерет теперь по четыре медяка за кружку! Четыре монеты – это же сущий грабеж!

– Все дорожает.

– Проклятые чародеи! Прошу прощения, мастер Доррин.

– Я так же проклят, как и все прочие.

– Что ты, я не имел тебя в виду! – говорит Пергун. Наконец ему удается дозваться служанку.

– А деньжата-то у тебя есть? – с сомнением спрашивает она. Раскрыв ладонь, Пергун показывает четыре медяка.

– А ты, мастер Доррин? Будешь пить?

– Нет, спасибо.

– Мастер Доррин? – к столику подходит болезненно худой темноволосый мужчина.

– Рад тебя видеть, почтеннейший, – говорит Доррин, вставая. – Весьма польщен.

Пергун порывается уйти, но Джаслот удерживает его:

– Сиди, сиди, ты не помешаешь. Садись и ты, Доррин. – Джаслот выдвигает стул и пристраивается на краешке. – Твои компасы работают исправно.

– Рад это слышать. Следует держать их подальше от воды. Вообще-то такие штуки делают из меди или бронзы.

– Их берегут как зеницу ока, – заверяет Джаслот, уставясь в столешницу, а потом, подняв на Доррина темные глаза, неожиданно спрашивает: – Ну, а что ты об этом думаешь?

– О чем?

– Я тут слышал, как твой друг толковал о ценах на пиво. Ты сам знаешь, так везде. Хорошо, что у вас есть возможность бывать в трактире...

– Неужто у тебя, купец, дела так уж плохи? – откликается Доррин, у которого вдруг пересыхает горло.

– Может быть, ты заметил, что в этом году не было фейерверка на Ночь Совета?

– Должен признаться, как-то не обратил внимания.

– Ты слышал, что Кертис объявил о весеннем наборе рекрутов?

– Это после того, как не удалось добиться своего с помощью ложных разбоев, – тихо произносит Доррин.

– Не удалось, благодаря Отшельничьему? – уточняет Джаслот еще тише.

– Сомневаюсь, чтобы тут имели место сознательные действия со стороны острова.

– Ты полагаешь, что великим магам Отшельничьего нет до этого дела?

– Не знаю, – отвечает Доррин, не желая вдаваться в подробности, и пытается сменить тему: – Ты, наверное, знаешь, я выстроил новый дом. Хотелось бы там пожить.

– А не мог бы ты изготовить что-нибудь, полезное для солдат Совета? Что-нибудь, основанное на гармонии?

Джаслот задает те же вопросы, что и Брид с Кадарой, но какой ответ может он дать? Ему и нож-то сковать трудно, не говоря уж о мече.

– Не знаю. Обещаю об этом подумать, вдруг что-нибудь придет в голову! Но для кузнеца, который связан гармонией, существует множество ограничений.

Джаслот хмурится.

– Мне сейчас тяжело взять клинок в руки, а не то, чтобы изготовить его, – поясняет Доррин. – Вот почему я использую посох.

– Ты используешь его так, что клинок тебе вряд ли нужен, – сухо замечает купец.

– Не знаю, – беспомощно повторяет Доррин. – Могу только подумать.

– О большем мы и не просим, – говорит Джаслот, глядя Доррину в глаза. – Может, подумаешь заодно и о вступлении в Совет?

– Я? Не думаю, чтобы я соответствовал требованиям...