Инженер. Повелитель гномов

– Согласно незыблемым законам нашего королевства, установленным самим Владыкой, каждый отпрыск знатного рода имеет право на службу в королевской дружине. Волею Первоначального – повелеваю всем, кто добровольно изъявит желание стать дружинником, явиться через десятину смены на это место, – Осипов замолчал, величественно развернулся, с удовлетворением оглядел опешившие лица толпившихся за ним чиновников и многозначительным тоном добавил: – Милостиво напомню, что в прошлый раз войско пополнилось на семьдесят три гнома.

По рядам вельмож прошел непонимающий ропот, а дружинники, и так смотревшие на короля удивленными взорами, начали интенсивно переглядываться между собой, бросая время от времени вопросительные взгляды на сотника и воеводу. Справа раздался натужный кашель Нагибина, он прикрыл лицо рукой и отвернулся от государя. Даже превосходно владеющий своими эмоциями почтенный хранитель вытаращил глаза и быстро крутил головой по сторонам.

Внезапно ряды придворных расступились, и вперед, сияя обширной лысиной, протиснулся худощавый гном. Он поднял руки вверх и, сердито посматривая на гомонящих придворных, торжественно произнес:

– Воля Владыки священна. И никто не смеет ей перечить.

Как ни странно, но после его короткой фразы на плацу мгновенно воцарилась тишина. Даже пещерники перестали рычать и только изредка тихонько клацали челюстями.

Николай с большим трудом узнал в говорящем хранителя древних традиций, установленных еще самим Владыкой. Почтенный Дильбарт удовлетворенно окинул взглядом притихших гномов и, мелко семеня, нырнул обратно в толпу.

Чтобы скрыть замешательство, вызванное столь неожиданным появлением блюстителя старинных законов, Николай сурово свел брови и величественным жестом показал придворным, что они могут идти выполнять волю Владыки. Потом почесал затылок и обратился к воеводе:

– Почтенный Нортбарт. Войско может час отдохнуть… – король заметил, что Ламбарт никуда не собирается уходить, а продолжает околачиваться возле него. Донельзя удивленный Осипов повернулся к хранителю и ласково произнес: – А вы что не идете? У вас же трое сыновей! Скорее поспешите к ним и сообщите радостную новость о добровольном призыве в ряды вооруженных сил королевства.

Увидев, как остекленел взгляд Ламбарта, король поспешил поправиться:

– Я имею в виду запись в дружину.

Но, видимо, не упоминание о таинственных вооруженных силах ввергло почтенного хранителя в состояние ступора. Даже несмотря на прямой приказ короля, он никуда не пошел, так и остался стоять на месте. На физиономии хранителя отчетливо отражалось его огромное желание разразиться длинной тирадой, прославляющей невыразимую мудрость короля. Ламбарт даже открыл рот, но Осипов недоуменно поднял правую бровь и искоса бросил взгляд на взволнованного Ламбарта:

– Я начинаю беспокоиться за ваш слух, почтенный. Вы плохо расслышали мою просьбу?

Хранитель нервно вцепился руками в бороду, непроизвольно сделал шаг вперед, но быстро опомнился, степенно поклонился и под пристальными взглядами мага и воеводы скрылся в воротах замка. За ним на некотором расстоянии шагали пять хранителей высокого ранга, а следом потянулись с площади и все остальные многочисленные подчиненные Ламбарта. Николай заметил, что на какую-то долю секунды главный хранитель королевской кирки потерял контроль над своими эмоциями. И Осипов увидел его настоящее лицо. Умное, волевое и абсолютно спокойное. Словно этот гном давным-давно поставил себе цель и теперь уверенно двигается к ее осуществлению. Но тут же привычная маска недалекой угодливости и постоянного преклонения перед грандиозной мудростью и ослепительным величием короля вернулась на лицо хранителя. Николай мрачно покачал головой и первый раз за время пребывания в теле короля несколько раз дернул себя за бороду. Ему до крайности не понравилось то, что он сейчас успел заметить. Судя по всему, Ламбарта совершенно не удалось ввести в заблуждение, и он отлично понимает, что ситуация радикально изменилась. Более того, инженеру стало казаться, что хранитель почувствовал опасность, исходящую от Шлюксбарта. Слишком уж сильно изменилось поведение короля с момента обрушения Первого Горна.

Дружина весьма вольготно расположилась под стеной, и Осипов увидел, как возникшие буквально ниоткуда вместительные бочонки мгновенно начали скрашивать отдых воинов. Николай хотел возмутиться и надавать по шее Шипулину за разведенный бардак в войсках, но вспомнил, что сам отдал приказ об отдыхе. Следовательно, распитие спиртных напитков в данном случае не возбранялось, а наоборот, весьма приветствовалось, но, разумеется, в умеренных количествах. Сделав себе мысленную пометку, что в следующий раз необходимо будет отдавать распоряжение о привале, король оглядел почти опустевшую площадь.