Инженер страны Советов

Да и жена его точно не отпустит на такие гулянки. Да, Николай теперь человек семейный и, более того, аж с двумя сыновьями-близнецами. А то, что женой его является ни кто иная как бывшая старшина-связист Ольга Панкратьева, вернее теперь уже Сазонова, никого не удивляло.

После Берлина Василию Сталину предстояла учёба в Академии имени Жуковского, а Семён Безумнов после отпуска, во время которого он собирался съездить на родину в Белорецк, поступал на работу в должности лётчика-испытателя в ОКБ-ВТ (Объединённое конструкторское бюро вертолётной техники). Ну а через год, как он сказал, набравшись опыта и хорошенько подготовившись теоретически, тоже решил попробовать поступить в Академию,

В Берлине мы втроём сходили посмотреть на Рейхстаг. Конечно не совсем втроём. Двое парней из "девятки", что были прикреплены ко мне, никуда не делись. Да и были они, можно сказать, своими, родными. Пётр Ухтомский, пограничник, с которым встретились ещё в 41-ом в белорусских лесах и который сопровождал самолёты из Кобрина с детьми, пленным Гейдрихом и образцами химического оружия и… Ваня Воронов, Герой Советского Союза, полный кавалер ордена Славы, снайпер-ас с позывным "Птах", вышедший с корпусом из окружения, уничтоживший больше четырёхсот вражеских солдат и офицеров, в том числе 8 снайперов противника. Его уникальную способность точно стрелять из всего, что стреляет и подмечать самые незначительные детали заметили и предложили сменить место службы. Вот такая у нас подобралась компания.

Ну а что Рейхстаг? Ну, сходили, посмотрели. Увидели развевающееся Красное Знамя над его обгоревшим куполом. Кстати ТО САМОЕ Знамя пронесли на Параде Победы и передали на вечное хранение по месту, так сказать, несения службы. То есть в 1-ю гвардейскую кобринскую бригаду специального назначения. Да, именно кобринцы брали Рейхстаг и 1 июня 1944 года водрузили на него своё Боевое Знамя, а 10 июня несли караул в пригороде Берлина Карлсхорсте, где подписывался Акт о безоговорочной капитуляции Германии. А ещё они до этого хорошо поработали в Варшаве, Вене, Праге, брали Пенемюнде и вывезли оттуда всех находившихся там немецких ракетчиков, включая Вернера фон Брауна. Захват европейской части Стамбула тоже на их счету. В общем есть чем гордиться.

Был соблазн сделать на стенах Рейхстага памятную надпись, типо, развалинами Рейхстага удовлетворён (можно сказать фетиш всех попаданцев), но увы, патруль гонял всех многочисленных желающих это сделать. Да и места на стенах уже не осталось. Так что просто похлопали ладонью о стены, чтобы, так сказать, отметиться и расспросили патруль о наличии в окрестностях соответствующих питейных заведений.

— Выручай, командир, — обратился я к старшему патруля, лейтенанту, с большим уважением глядевшему на нашу компанию и особенно на мою спецназовскую кубанку. Абы кто такую носить не станет. Это для рискнувшего чревато чреватостями, — С самого Кобрина мечта у меня попить пивка рядом с Рейхстагом.

Услышав про Кобрин, лейтенант аж задохнулся от восторга. Про кобринцев слышали все. Попасть служить в бригаду было недостижимой мечтой любого мальчишки. Да что там мальчишки, если офицеры, прошедшие самые кровопролитные сражения, всеми правдами и неправдами стремились попасть в бригаду. Удавалось это единицам, ведь отбор был просто запредельный.

Наконец сумев совладать со своими эмоциями, лейтенант объяснил нам, как пройти аж к нескольким гаштетам, расположенным поблизости. Забраковав первые два, мы остановились на третьем. Столики располагались прямо на улице и вид на Рейхстаг отсюда был просто замечательный. Хозяин подскочил к нам и на ломаном русском начал предлагать нам свой ассортимент.

— Не стоит утруждаться, уважаемый, — на чистом немецком сказал я, — принесите нам по кружке вашего самого лучшего пива и больше ничего не нужно.

— О, вы немец? — удивился он.

— Спешу вас разочаровать, но я русский, — с лёгкой улыбкой ответил я. Видимо не разочаровал. Наверное хозяину заведения очень не хотелось увидеть немца, у которого на груди русские награды, да ещё и в дружеской компании русских офицеров.

Вскоре пузатые кружки с пивом были у нас на столе, к ним принесли какие-то солёные крендельки. Взяв в руки кружки с пенным напитком, мы сдвинули их над столом; — Ну, за Победу!

Пиво было очень даже не плохим. Ухтомский с Вороновым лишь чуть заметно пригубили (а может только сделали вид что вообще пригубили) из своих кружек и со вздохом и печалью в глазах поставили их обратно. Не положено им. Служба. А я тем временем погрузился в воспоминания.

Тогда, в 42-ом, всё было на грани катастрофы. Фронт удержали с большим трудом и огромными потерями. Немцы после Смоленского котла на какое-то время прекратили активные боевые действия, чем Красная армия и воспользовалась. В следующие два месяца были нанесены серия мощных ударов по немецким войскам. Не успев выстроить какую-либо внятную линию обороны, немцы получили наглядный урок, что такое настоящий блиц-криг.