Инженер страны Советов

На Крымском направлении 1-я танковая армия Клейста безрезультатно билась об оборону Перекопа. Надежда на восстание крымских татар не оправдалась. Да ещё как заноза в интересном месте в тылу у группы армий "Юг" была Одесса. Блокированный со всех сторон город держался. Уже начал сказываться недостаток продовольствия, медикаментов и боеприпасов, но все атаки немцев отбивались. Похоже в этом варианте истории вместо блокады Ленинграда будет блокада Одессы. Из Севастополя и Новороссийска несколько раз удалось провести небольшие морские караваны к осаждённым. Каждый раз это сопровождалось ожесточённым воздушным сражением. В основном доставкой грузов и вывозом раненых занимались подводники. Узнав о покушении на Сталина, моряки-одесситы в отместку произвели ночную вылазку и буквально вырезали полк попавших им под горячую руку румын.

Попытка командующего группой армий "Юг" Рундштедта ударить в направлении на Киев тоже провалилась. Жуков смог разгадать замысел противника и встретил немцев массированным огнём артиллерией и ударами штурмовой авиации.

Увы, но это наступление на Киев было обманкой. Немцам удалось скрытно перебросить танки с юга на центральный участок фронта. И вот когда основные силы были заняты на севере и юге, отбивая удары немецких войск, Уже, казалось бы, понесшая тяжёлые потери группа армий "Центр" неожиданно нанесла сокрушительный удар. Эрих Манштейен, принявший командование остатками 2-ой и 3-ей танковых групп, сведённых в одну танковую армию, пополненную танками с юга, ударил под основание минского выступа и полностью отрезал Минскую группировку от основных сил. Затем он развернул танковые клинья в направлении на Москву. Смоленск пал. С огромным трудом остановить его смогли только у Ельни.

Хотя мы и смогли сохранить кадровую армию и не позволили сжечь её в приграничном сражении, но боевого опыта было все равно маловато и каждая крупица этого самого опыта оплачивалась большой кровью. Под Ельню было брошено всё, что было. Ополченцы, курсанты военных училищ, подходящие к фронту отдельные части. Красная армия разменивала время на жизни, ожидая подхода резервов. С Дальнего Востока, как и в моей истории, были сняты дивизии и перебрасывались под Ельню. Но время, время.

В бригаде спецназа все ходили злые как черти. Их, несмотря ни на что, на фронт не отправляли, а чтобы дурных мыслей в голове не заводилось, усилили тренировки. Даже устроили что-то вроде соревнования по уровню подготовке и победителей в качестве награды отправляли в тыл к немцам развеяться и отдохнуть. Бойцы из таких командировок возвращались довольные, хотя возвращались не все. Немцы, прочувствовав на себе, что такое русский спецназ, в плен кобринцев не брали. Хотя и сами бойцы с атакующей коброй на шевроне в плен никогда не сдавались.

Я при любом удобном случае старался выбраться в бригаду и однажды захватил с собой Константина Симонова. Тому было интересно послушать бойцов-ветеранов, которые били немцев в Кобрине и Бресте. Там, в бригаде, он стал свидетелем одной очень не красивой истории. Одному бойцу из дома пришло письмо от жены. Она сообщала, что уходит к другому. Возмущению его товарищей не было предела. И все горестно вздыхали; боец не вернулся из боевого выхода, подорвав себя и окруживших его фашистов. Может и хорошо, что он не увидел и не прочёл этого письма и умер с верой, что его любят и ждут. Через неделю в газетах было опубликовано стихотворение Симонова.

Жeнщине из г. Вичуга

Я вaс обязан известить,

Чтo не дошло до адpeсатa

Пиcьмо, что в ящик oпуcтить

Не пoстыдились вы когда-то.

Вaш муж не пoлучил письма,

Oн не был рaнен cловом пошлым,

Не вздрогнул, не сoшел с ума,

Не проклял все, чтo было в прoшлом.

Когда он поднимал бойцов

В атаку у руин вокзала,

Тупая грубость ваших слов

Его, по счастью, не терзала.

Когда шагал он тяжело,

Стянув кровавой тряпкой рану,

Письмо от вас еще все шло,

Еще, по счастью, было рано.

Когда на камни он упал

И смерть оборвала дыханье,

Он все еще не получал,

По счастью, вашего посланья.

Могу вам сообщить о том,

Что, завернувши в плащ-палатки,

Мы ночью в сквере городском

Его зарыли после схватки.

Стоит звезда из жести там

И рядом тополь — для приметы…

А впрочем, я забыл, что вам,

Наверно, безразлично это.

Письмо нам утром принесли…

Его, за смертью адресата,

Между собой мы вслух прочли —

Уж вы простите нам, солдатам.

Быть может, память коротка

У вас. По общему желанью,

От имени всего полка

Я вам напомню содержанье.

Вы написали, что уж год,

Как вы знакомы с новым мужем.

А старый, если и придет,

Вам будет все равно ненужен.

Что вы не знаете беды,

Живете хорошо. И кстати,

Теперь вам никакой нужды

Нет в лейтенантском аттестате.

Чтоб писем он от вас не ждал

И вас не утруждал бы снова…

Вот именно: «не утруждал»…

Вы побольней искали слова.

И все. И больше ничего.

Мы перечли их терпеливо,

Все те слова, что для него

В разлуки час в душе нашли вы.

«Не утруждай». «Муж». «Аттестат»…

Да где ж вы душу потеряли?

Ведь он же был солдат, солдат!

Ведь мы за вас с ним умирали.

Я не хочу судьею быть,

Не все разлуку побеждают,

Не все способны век любить, —

К несчастью, в жизни все бывает.