Инженер страны Советов

Мда, грузовик 40-х годов это вам не внедорожник 21-го века. Тут ГУРов и ЭУРов не предусмотрено и надо обладать достаточной физической силой, чтобы крутить баранку. Тем не менее колёса исправно наматывали километры и мы всё ближе и ближе приближались к линии фронта, благо топлива в баке было, что называется, под пробку. Но перед тем, как тронуться в путь, отогнал грузовик немного в лес и там, при непосредственном участии Домнина, тщательно выскоблил лицо отточенным до бритвенной остроты ножом. В кабине нашёлся аккуратный свёрток, в котором оказалось полотенце и кусок какого-то довольно ароматного мыла. Вот им и помылся, раздевшись по пояс, в небольшом ручейке с ледяной водой. Иначе немецкий ефрейтор-водитель, заросший щетиной и от которого остро пахнет костром, смотрелся бы, по крайней мере, странно.

Самое удивительное, что первый раз нас остановили уже на окраине Слонима, который нам предстояло объехать с севера. Соваться в город я всё же не рискнул. Пост фельджандармов, с характерной узнаваемой горжеткой, висящей на груди на металлической цепи. Именно за эту цепь солдаты и прозвали жандармов цепными псами.

Наверное жест, которым гаишники всех времён и народов останавливают транспорт, не изменится никогда. Разве что в данном случае вместо полосатого жезла в руках была палка с круглым красным знаком на конце.

— Предъявите документы и маршрутный лист, — к кабине подошёл покрытый пылью жандарм.

— Битте, — я протянул требуемое и заодно осмотрелся. Грамотно стоят, сволочи. В случае чего свалить отсюда будет проблематично. Два мотоцикла с пулемётами припаркованы так, что не простреливаемых секторов не осталось. Ну да будем надеяться, что с документами всё в порядке. Тем более, что путевой лист был выписан до Барановичей.

— Куда направляетесь, ефрейтор? — взгляд местного гаишника буквально прожигал насквозь.

— Следую из ремонтной мастерской в свою часть. Доеду до Барановичей, а там в комендатуре узнаю, где сейчас находится наше подразделение. Иваны бросили много техники и оружия и приходится мотаться туда-сюда, чтобы всё это собрать и вывезти.

— Что у вас в кузове?

— О, герр унтер-офицер, там очень ценный груз. Если я его потеряю, наш фельдфебель мне голову оторвёт, — я засмеялся, — Там настоящий русский медведь. Эй, рус Иван, нье спать, — я со смехом замолотил рукой по борту кузова, нарочито коверкая русские слова. Заранее предупреждённый мной Домнин высунул из-за борта натурально заспанную физиономию, — Это наш хиви*. Силы неимоверной и незаменим при погрузке и разгрузке. Я немного понимаю по-русски, поэтому мне его и навязали. Зато самому ничего таскать не надо. Вот его документы, — я протянул немцу справку, позаимствованную у одного из полицаев на хуторе. Благо фотографии там не было.

(* Хиви-нем. Hilfswilliger- добровольные помощники вермахта, набиравшиеся (в том числе, мобилизованные принудительно) из местного населения на оккупированных территориях СССР и советских военнопленных.)

— Всё в порядке, проезжайте, — жандарм протянул мне документы, — и следите за своим русским, ефрейтор. Будьте осторожны, в лесах ещё полно бандитов. Лучше примкните к какой-нибуть колонне.

— Не беспокойтесь, господин унтер-офицер, этот медведь совсем ручной, — я захохотал своей шутке, — А к колонне непременно примкну, если встречу по пути. К сожалению мне надо спешить в свою часть и ждать попутчиков нет времени. Но всё равно спасибо за совет и за предупреждение. Надеюсь доеду без проишествий.

После разрешающей отмашки я вырулил на дорогу и прибавил газу. По спине текли буквально реки пота. Да я, блин, чуть головастиков не нарожал, пока изображал раздолбая-водителя. Слава богу по-немецки говорил как заправский берлинец.