Инженер страны Советов

Шоссе пересекали в начинающихся сумерках и обойдя стороной место разгрома немецкой колонны. Земляной со своими погранцами куда-то исчез, пообещав догнать нас чуть позже. Я лишь рукой махнул, попросив не поднимать шум. Догнали они нас минут через сорок, волоча на спине увесистый мешок. Как только не заблудились. Всё же в лесу темнеет раньше.

В мешке оказались десяток банок тушёнки, какие-то рыбные консервы, несколько килограммов колбасы и пять буханок хлеба. Не плохо. Во всяком случае на несколько дней провизией мы обеспечены. На мой вопрос, где удалось раздобыть всё это, Земляной усмехнулся.

— Да мы ещё когда за тем немцем к дороге бегали, увидели перевёрнутый грузовик, из которого вывалились какие-то мешки. Ну мы в один из мешков и заглянули, а потом прихватили его с собой и отнесли в сторонку. Тащить то тогда и так пришлось аж двух языков, вот мы и сховали мешочек. А сейчас, стало быть, забрали, — даже в темноте было видно, что Земляной улыбается во весь рот.

— Ладно, молодцы. Только в следующий раз предупреждайте о своих планах.

— Ясно, понял, — пограничник кивнул.

Ночь прошла спокойно. Далеко от дороги отходить в темноте мы не рискнули, поэтому расположились в первом же удобном месте. Костёр, по понятным причинам, не разводили и поужинали колбасой с хлебом, хотя против такого меню возражений ни у кого не было.

Выгонощанскимй лес встретил нас, мягко говоря, неприветливо. Прямо по опушке тянулась линия окопов, кое-где засыпанных в результате обстрела. Многие деревья были сломаны. В паре мест стояли закопченные подбитые танки Т- 26. Похоже бои здесь шли жаркие.

Пройдя несколько километров вглубь леса встали лагерем в удобном овражке, по дну которого протекал небольшой ручей с кристально чистой водой и начали обустраиваться. Нам здесь отсиживаться как минимум неделю, пока немцы немного не успокоятся. Ну а пока надо бы отправить разведку по разным направлением. Необходимо было выяснить окружающую обстановку, да и о провизии позаботиться тоже не мешало. Кроме того с патронами у нас было, что называется, не густо, а значит предстояло покопаться на местах боёв. Может там удастся чем-нибуть разжиться.

Посовещавшись с Земляным решили с разведкой пока повременить, ограничившись осмотром ближних подступов к нашему лагерю, а вот на места боёв решили сходить. Патронов действительно было мало. У пограничников по десятку на ствол и по пять-шесть патронов у остальных. Тут мы с Гризли были, что называется, богачами. У меня "скорпион" с ещё полными тремя магазинами по 20 патронов и немецкий автомат с двумя магазинами, да у Гризли его "Аннушка", как он всё время называл винтовку с почти полутора сотней патронов.

Оставшееся до темноты время и весь следующий день посвятили бытовым вопросам. Соорудили из веток навес на случай непогоды, в стенке оврага при помощи единственной имеющейся у нас малой пехотной лопатки выкопали в мягкой податливой почве что-то вроде полуземлянки, так же прикрыв её навесом из веток, да рядом, так же в склоне, вырыли нищу под очаг, прокопав, заодно, дымоход наверх и прикрыв его лапником, чтобы рассеивать дым.

Пограничники по очереди обежали окрестности. Добрались они и до западной опушки леса, где так же обнаружили разбитые позиции. И если те, мимо которых мы проходили, были уже, что называется, прибраны, то на этих в полузаваленных окопах и ячейках лежали незахороненые убитые бойцы. Вот там можно было отыскать и боеприпасы и, возможно, что-то полезное для нас. Да и похоронить по человечески наших тоже надо было. Только делать всё это надо было крайне осторожно. Метрах в пятиста от опушки проходила полевая дорога, по которой, хоть и не так интенсивно, но всё же проезжали немецкие машины.

Ну а пока, за хлопотами по устройству лагеря, понемногу наладилось общение между членами нашего маленького отряда. Гризли как-то быстро нашёл общий язык с Натальей Вейдель и теперь их часто можно было увидеть сидящими рядом и о чём-то неспешно беседующими. И всегда где-то в непосредственной близости от них крутился Ваня Воронов, с вожделением поглядывающий на винтовку Гризли.

Меня всё время аккуратно пытался прозондировать Земляной. Наконец, видимо уже устав от моих отговорок и отшучиваний, он спросил напрямую.

— Товарищ Шершень, а какое у вас звание, если не совсем секрет?

Военный, что с него возьмёшь. Для него вопросы субординации стоят на первом месте. Наверное придётся ему открыться. Человек он, вроде, надёжный. Но сначала:

— Хорошо, я тебе скажу кто я, но для начала покажи свои документы.

Ну что же, красноармейская книжка вроде в порядке. Во всяком случае пресловутая ржавая скрепка присутствовала.

— Моё воинское звание капитан запаса. Кроме того, вот, ознакомься, — я протянул Земляному своё удостоверение заместителя Председателя ГКО. Земляной аж подпрыгнул на месте и вытянулся в струнку, бросив ладонь к козырьку фуражки и собираясь рапортовать.

— Ты это брось, — осадил я его, — Для всех я Шершень. Кто я такой знаешь только ты, да Гризли и на этом пока хватит.