Инженер страны Советов

И вот, подойдя буквально вплотную, я очередью, что называется, от бедра, срезал троих из четырёх стоящих передо мной немцев. Ещё один стоял уж больно неудобно. За его спиной был плотный строй пленных. Краем уха услышал одновременный залп винтовок. Уцелевший "мой" немец буквально раскинул мозгами. На дорогу. Вскинув автомат к плечу провёл контроль убитых. По пуле в голову гарантируют от случайностей. В конце строя заметил какое-то шевеление. Это сучил ногами по земле получивший пулю в брюхо немец. Вновь раздался винтовочный выстрел и бедолага окончательно успокоился. Интересно, кто это у нас такой меткий? Всадить пулю лежащему точно в голову, это надо уметь. Ну да ладно, потом разберусь.

Что интересно, строй как стоял замерев, так и продолжал стоять. Никто даже не сделал попытку побежать в сторону леса.

— Ну и какого хрена вы замерли как три тополя на Плющихе? — вызверился я, — Какого хрена вы вообще не передавили немцев, пока шли? Вас вон какая толпа, а их всего семеро! СЕМЕРО, вашу мать! — уже откровенно заорал я, заставив первые ряды невольно отшатнуться.

— Вы, вообще, кто такой и что себе позволяете? — откуда-то из-за первых рядов вышел мужчина в явно сшитой на заказ командирской гимнастёрке, правда со споротыми знаками различия. Солнце аж отсвечивало от его лысины. Манера сразу наезжать на собеседника выдавала в нём не маленького начальника.

— А ты кто такой? Что за крендель? — как говорится, моё кунг-фу лучше чем его кунг-фу. У меня в кармане есть убойный документ. Фактически я сейчас самый высший представитель Советской власти на всю округу.

— Я полковой комиссар Гайлис, — мужик аж грудь выпятил вперёд, — Своей властью беру вас под своё командование и приказываю сложить оружие ввиду бессмысленности сопротивления и ждать представителей немецкой армии. И вообще, по какому праву вы носите немецкую форму и применяете немецкое оружие. Вас надо отдать под суд военного трибунала.

— Слышь, мужик, ты с какого дуба рухнул? — я откровенно офигел от такого заявления и наезда. Насколько я знаю из прочитанных книг и архивных документов, немцы политработников в плен не брали и расстреливали на месте.

Тем временем, пока я офигевал от услышанного, сбоку и чуть позади меня буквально материализовались трое пограничников и с ними Воронов.

— Я приказываю вам сложить оружие! — дурным голосом заорал лысый, — Из-за вас немцы могут наказать нас всех.

— Это он чего? — с удивлением спросил Земляной, кивнув в сторону кричавшего.

— Да фиг его знает, — я пожал плечами, — Больной какой-то. Видать контуженный.

В это момент на сцене появились новые действующие лица. Из-за бугра, обходя который дорога делала небольшой поворот, вывернулся немецкий, хорошо знакомый мне по описанию и добытым разведкой документам и фото колёсный бронеавтомобиль Sd.Kfz. 222 в сопровождении двух мотоциклов с колясками с установленными в них пулемётами и одного мотоцикла-одиночки. Лысый, увидев неожиданных союзников, буром попёр на меня, попытавшись схватиться за автомат. Короткий удар носком сапога между ног заставил его скрючиться на дороге в позе эмбриона.

И тут произошло то, от чего я просто выпал в осадок. Со стороны взгорка раздалось "тудух, тудух, тудух" и, после небольшой паузы, ещё раз "тудух". На лобовой броне броневичка и на башенке появились хорошо видимые высверки от попаданий 14мм. бронебойно-зажигательных пуль. Броневик вильнул на дороге и съехал в кювет. Одновременно с этим стоящий рядом Ваня Воронов вскинул винтовку и буквально в пулемётном темпе, навскидку, произвёл пять выстрелов. ПЯТЬ! ВЫСТРЕЛОВ! НАВСКИДКУ! из ТРЁХЛИНЕЙКИ! При этом, само собой, успевая каждый раз передёрнуть затвор.

Но самое удивительное не это. Самое удивительное, что все пять выстрелов не пропали даром. Немецкие мотоциклисты, наверное, даже понять ничего не успели, как отправились в страну вечной охоты. Ваня же как-то плавно, словно танцуя, переместился к ближнему лежащему на обочине убитому конвоиру и выпустил свою винтовку из рук, одновременно ногой подкидывая в воздух немецкий карабин. И всё это одним слитным движением. Мгновение и карабин словно прирос к его плечу, а глаза высматривали через прицел малейшее движение. Сказать, что я обалдел от увиденного это ничего не сказать. Такое я только в кино в голливудских боевиках видел. Расстрел немецкого мотопатруля занял считанные секунды. Тот же Земляной даже понять ничего не успел, а я, сделав морду кирпичом, как будто подобное вижу по несколько раз на дню, обратился к всё ещё стоящим в подобии строя, пленным.

— Так какого хрена вы тут стоите вместо того, чтобы бить врага? И почему вы не придушили эту мразь? — я слегка пнул ногой лежащего и чуть заметно сучащего ногами комиссара.

Из строя, заметно прихрамывая, вышел командир в порванной и местами прожженной гимнастёрке и одной единственной сохранившейся петлицей, в которой алели два лейтенантских кубика.