Инженер страны Советов

Через неделю я смог выбраться в Стаханово. Картина, представшая передо мной, была достойна кисти художника…или пера поэта. или…в общем это надо было видеть. Вся четвёрка "мушкетёров" в замасленных технических комбинезонах сидела на земле и что-то тщательно записывала в лежащие на коленях тетради, а перед ними, расстегнув свой абсолютно чистый комбез чуть ли не до пояса, так, чтобы видна была сияющая медаль на гимнастёрке без знаков различия, с важным видом прохаживался Семён и что-то явно диктовал. Слушатели внимали ему как пророку. Увидев меня, Сёмка скомандовал "Смирно!" и подойдя шагом, который при некоторой фантазии можно было назвать строевым, отрапортовал;

– Товарищ Директор! – вот у меня никогда не получалось произносить должности с большой буквы, – Личный состав технической службы во время послеобеденного отдыха проводит теоретические занятия по техническому регламенту обслуживания вертолётной техники. Докладывает техник-лаборант "Бюро перспективных разработок" Безумнов.

– Здравствуйте, товарищи! Как вам техника? – спросил я после ответного громкого приветствия.

– А полетать на ней можно будет? – синяк на лице у Василия уже почти не был заметен.

– Можно знаете что? – с усмешкой ответил я вопросом на вопрос, – Вижу, что знаете, ну да ладно. Учитывая ваш добросовестный ударный труд и то, что благодаря вам в короткий срок удалось подготовить технику к полётам, будем считать, что вам объявлена амнистия. Так что можете отмываться и со мной вернуться в Москву. А полетать можно, но в качестве пассажиров.

Если честно, то самому до чёртиков хотелось подняться в небо. Я не знаю, устанавливал ли кто-нибуть рекорд по скоростному смыванию с себя масла и грязи, но "мушкетёры" его точно побили.

Налетались всласть сразу на трёх вертушках. Я с Василием на Шер-1, Степан Микоян с Сёмкой на ещё одной "единичке" и Чкалов с Тимуром и Владимиром на "двойке". По дороге в Москву все разговоры были лишь о вертолётах.

Глава 10. Агент германской разведки. Зарево большой войны

Польский поход Красной армии состоялся так же, как и в моём прошлом. 17 сентября 1939 года части РККА при поддержке авиации пересекли границу Польши и практически не встречая сопротивления двинулись навстречу наступающим немецким войскам. Отличия от того, что было в известной мне истории всё же были. Мне, например, удалось убедить Сталина не проводить совместное прохождение советских и немецких войск в Бресте и не передавать Литве город Вильно и Виленскую область. Эти местности вошли в состав Белорусской ССР. Большое внимание было уделено недопущению преступлений со стороны военнослужащих РККА по отношению к польскому населению и к польским военным. Были отдельные единичные случаи, за которые виновные понесли строгое наказание, вплоть до расстрела.

Рокоссовский по итогам Польской операции был назначен командующим Западным особым военным округом, в который переименовали Белорусский особый военный округ, и получил звание командарма 2-го ранга. Сразу после подписания Советско-Германского договора о государственной границе, в Брестскую крепость выехал Дмитрий Михайлович Карбышев, один из виднейших специалистов в области военно-инженерного искусства не только в Советском Союзе, но и в мире. В его задачу входила оценка оборонительных сооружений крепости в условиях современной войны и разработка рекомендаций по их модернизации и стоительству новых. Отдельно ему было рекомендовано уделить внимание возможности ведения длительных боевых действий в условиях полного окружения и обеспечению защитников крепости водой. При этом на нём же был контроль за строительством линии укреплений на, теперь уже, старой границе. Работы здесь не только не прекратили, но и усилили строителей техникой и людьми. Так же Карбышеву нужно было совместно с командованием приграничных округов разработать систему полевых укреплений в ключевых точках между новой и старой границами.

В конце октября в газете "Правда" был напечатан некролог, в котором говорилось, что от рук украинских националистов погиб верный ленинец-сталинец, первый секретарь ЦК КП(б) Украины Никита Сергеевич Хрущёв. Никто не понимал, почему Берия ходил с довольным выражением лица, да и Сталин, глядя на него, понимающе ухмылялся. А я в этот день напился. Теперь я был точно уверен, что даже если у меня ничего не получится, то история моей Родины уже пойдёт по другим рельсам. К лучшему ли? Не знаю.

30 ноября 1939 года началась Советско-финляндская война. Не знаю почему, но всё началось так же, как я помнил из своей истории и командование было то же самое что и тогда. Возможно Сталин захотел ещё раз проверить правдивость моих слов или, может решил дать Ворошилову, осуществляющему общее руководство военными действиями, возможность совершить те же ошибки, которые он совершил в моём прошлом, и иметь на своего соратника компромат на всякий случай. Сложно сказать.