Инженер страны Советов

В один из дней, совершая свой обычный обход, пан Войцех наткнулся на упавший совсем недавно самолет. Посшибав верхушки деревьев, он пролетел между двумя вековыми дубами, росшими на краю заболоченной прогалины, и, оставив на стволах лесных великанов свои крылья с крестами, упал прямо посреди топкого места. По сломанным веткам, на которых еще не начали сохнуть листья, было понятно, что самолет упал буквально накануне. Человеческих следов вокруг не было, и пан Войцех, перекрестившись, полез в открытую, вернее, даже вырванную с петель дверцу фюзеляжа. Там-то он и нашел пятерых убитых пулями человек, из которых трое были в комбинезонах летчиков и двое – в большевистской форме, а главное, обнаружил одного на вид целого, но не подающего признаков жизни, в костюме-тройке.

Хоть и неприятное это дело, да деваться некуда, поэтому пан Войцех вытащил тела из салона и сложил в рядок на полянке для погребения. Не оставлять же людей на растерзание зверью? Не по-христиански это. Заодно вытащил из самолета все оружие, какое нашел, снял с одного из трупов большевиков планшетку, в которой оказались какие-то документы, собрал в нее документы остальных, да планшетки летчиков с картами.

Выкопав прихваченной в самолете лопатой большую могилу, начал он укладывать в нее тела, когда у него на руках тот, что был в костюме, вдруг застонал. Так я и очутился на этом хуторе. Ну а сообщить властям о своей находке бывший ротмистр не успел (а может, и не захотел). Началась война.

Все найденное бывшим ротмистром в разбившемся самолете я тщательно осмотрел. В настоящее время самой ценной находкой являлись несколько карт, на одной из которых очень подробно были отображены западные районы Белоруссии. Хоть в этом повезло. Удалось определиться с местоположением. Ближайшим населенным пунктом было село Большие Ключищи. До него по прямой через болото было действительно около трех километров и почти десять – по лесной дороге в обход. Самое интересное, что на немецкой карте как сам хутор, так и болото, и объездная дорога были отмечены. Вообще карта поражала своей точностью и подробностью. Создалось такое ощущение, что ее рисовали со спутниковых снимков. Второй по значимости находкой был ПП «Скорпион» с тремя запасными магазинами. Похоже, Краузе прихватил его на месте нападения и решил переправить в Берлин для изучения.

Передвигаюсь я уже достаточно легко. Есть небольшая слабость, но не более того. Встал на ноги я буквально на третий день, как очнулся на хуторе. И причина тому была самая банальная. Приспичило мне. Видимо, все эти три дня организм усиленно, без остатка впитывал все, что в него вливали, а тут мочевой пузырь явно сказал, что ему уже пора.

Перевернувшись со спины на бок, свесил ноги с кровати и попытался сесть. Это получилось, хотя слегка закружилась голова. Хм, это мне что-то напоминает. Точно так же я пытался встать сразу после моего попадание в это время.

Преодолевая легкую тошноту, я, шаркая ногами, вышел на крыльцо.

– Матка Бозка! Да куда же это вы, Михаил! – Откуда-то сбоку выскочила Анна и поднырнула мне под руку, помогая стоять на ногах.

– Мне это… надо, – замялся я.

– Так я же вам ведро поставила. Сходили бы в ведро, а я потом вынесла бы.

Казалось, что от этих слов Анна не испытывала ни капли смущения.

– Ну уж нет, – я даже засмеялся, – такие дела я предпочитаю делать в специально отведенном месте, а не в ведро.

Вот с того самого момента я и начал ходить самостоятельно, и получалось это все лучше и лучше. И куда бы я ни шел, всегда рядом оказывалась Анна.

А вообще я заметил одну интересную особенность. Попав в это время, я никогда не болел. И организм приходил в норму после подобных встрясок достаточно быстро. Исключением, пожалуй, стала авиакатастрофа, да и то стоило включиться сознанию, как процесс исцеления заработал в полную силу.

Помню, еще в Белорецке в артели, когда собирали первый вертолет, я довольно сильно пропорол ладонь какой-то железякой. Кровищи было как на скотобойне. Перебинтовал ладонь и даже как-то забыл про рану. Не болит, и ладно. Каково же было мое удивление, когда на следующий день, сняв повязку, я обнаружил вместо неприятной раны полоску розовой кожи, затянувшей порез. Таня тогда еще хмыкнула, мол, думала там не знай что, а там царапина. Эх, Танюшка моя любимая. Как ты там сейчас?

То, что Анна буквально увивается вокруг меня, заметил и Войцех. У него даже об этом состоялся разговор с дочерью.

– Ты что творишь, Анна? – Войцех хоть и старался говорить как можно тише, но его голосище все равно было слышно. – У парня в Москве жена, а ты прям прилипла к нему, что телок к мамке.

– Да не собираюсь я его у жены забирать. Просто тянет к нему, сил нет. Он такой… – Анна закрыла ладонями лицо и тихонько заплакала. – Папа, ну почему я такая несчастная?

– Эх, дочка, дочка, – Войцех с нежностью погладил дочь по голове, – встретишь ты еще свое счастье.

– Ну а почему тогда не его, папа? – Анна упрямо вскинула голову.

– Так ведь жена у него есть. К ней он вернется все равно. С тобой не останется.