Инженерная онтология. Инженерия как странствие

Креативный генератор работает в режиме Оракула: его продукцией являются обрывки мыслей, идей, конструкций, схем. Это еще не инновация и даже не новация — это интеллектуальное сырье, хотя и довольно богатое.

Вторым звеном инновационного цикла является семантический трансформатор. Он переводит новое, полученное креативным генератором в транслируемую форму, то есть записывает озарения инвентонария на научном или инженерном языке.

Эта работа требует двух специфических компетенций — сборщика, превращающего интеллектуальное сырье в продукт, и редактора, который придает этому продукту форму. Обе эти компетенции в современном мире дефициенты, и особенно плохо семантический трансформатор работает в России.

Роль редактора может выполнять существующая система НИРов-НИОКОв: отраслевые институты, академические институты, конструкторские бюро, Академия Наук, органы, занимающиеся стандартизацией. На практике, перечисленные организации, за редким исключением, занимают не позицию редактора, а гораздо менее востребованную, но удобную позицию критика. Что касается сборщика, то данная функция вообще не оформлена институционально, и этой работой приходится заниматься самому изобретателю, его непосредственному начальнику или, что чаще, руководителю направления в НИИ или КБ.

На Западе дело обстоит несколько лучше, поскольку существуют специальные структуры, на которые возлагается функция семантического трансформатора — «Фабрики мысли» (Think Tank`и). Think Tank, собственно, и занимается тем, что собирает результаты работы исследовательских центров и переводит их на язык, понятный государству и бизнесу. В США где-то около 28 тысяч таких «фабрик мысли».

В теории эта система работает вполне исправно, на практике уже к концу ХХ века европейские и американские Think Tank`и начали терять связь с реальными исследованиями и переходить на ту же критическую позицию, что и российская отраслевая наука.

Результатом работы семантического трансформатора является новация: это уже продукт, который может быть использован, но пока этот продукт существует сам по себе, никак не связан с социальной средой и плохо прописан в среде технологической.

Следующим шагом является включение новации в тот или иной технологический пакет или, в некоторых случаях, создание пакета под новацию. Эта процедура вообще не институционализирована, поэтому большинство новаций, выходящих за рамки усовершенствований, оказываются в технологической «пустоте» и остаются невостребованными. В теории эту задачу, опять-таки, должны решать Think Tank`и, на практике она выше их возможностей. В результате и в России, и на Западе новации упаковываются в пакеты специальными постановлениями правительства:

В РФ это федеральные, региональные и отраслевые целевые программы, в США — законодательные инициативы в той или иной технологической области.

Следующее звено цикла является решающим: новация обретает статус и становится инновацией. При этом она легализуется и в обязательном порядке стандартизируется.

В настоящее время российский научный и инженерный корпус изо всех сил пытаются убедить, что единственной возможной формой легального статуса инновации является статус продукта, продающегося на мировых рынках. «Инновация — это то, что имеет рыночную стоимость и может быть продано». В действительности, экономические формы легализации нового и иного — не единственные и даже не самые значимые.

Начнем с того, что для определенного класса новаций рынка может не существовать. Ну, не было в 1950-е годы рынка персональных компьютеров, а эксперты и маркетологи утверждали, что если такой рынок когда-нибудь и возникнет, то его емкость будет исчерпываться единицами штук в год. Они говорили о трех-четырех компьютерах…. И в индустриальной логике эти эксперты были правы.

Соответственно, формой легализации новации может быть не включение в один из существующих рынков, а создание рынков или даже системы рынков. Когда-то Советский Союз это неплохо умел. Сейчас подобной техникой владеют только Соединенные Штаты.

Далее, статус инновации может быть зафиксирован юридически — судом, авторскими и патентными организациями, административно — государством или нормативно — через систему стандартов и техрегламентов. Этим приемом легализации широко пользуется Европейский Союз, а в области биотехнологий — США. В области атомной энергетики командные высоты также занимают американцы, но опосредовано — через структуру МАГАТЭ.

Россия предельно дефициентна в области нормативной легализации инноваций, поэтому регулярно вынуждена приобретать свои собственные изобретения.

Наконец, новация может стать инновацией, будучи прописана и закреплена непосредственно в социальных практиках и образе жизни. Хорошим современным примером может служить фитнесс, а если углубляться в историю, то, скажем, майорат.

В целом механизмы легализации инноваций вполне адекватны, широко представлены во всем мире и работоспособны.