Инженеры

У каждого из нас бывает звездный час. Невесть откуда прилетевшая фраза с пошлой рифмой надоедливо жужжала в голове у Сергея. Это был, действительно, его звездный час. Оказаться в нужное время в нужном месте. Вся предыдущая работа, заводы и стройки, когда приходилось рисковать, принимать опасные, но необходимые решения, привела Сергея к самому главному экзамену в жизни, когда из всего предыдущего опыта понадобится лишь одно: понимание, что весь предыдущий твой опыт, предыдущие твои умения никуда не годятся и нужно искать новые пути. А звездный час — это когда точно по мановению волшебной палочки открываются эти новые пути и находятся необходимо нужные люди. Нет, Сергей не переоценивал себя. Он просто приходил к Петелину и говорил, что нужно сделать. Волшебная палочка была у него, у Петелина. Ничем другим нельзя объяснить появление на заводе инженеров из института Патона.

Эти ребята из Киева знали, как сделать невозможное, и умели это делать. А для этого требовалось полностью перевернуть технологию, за многие годы устоявшуюся на заводе:

— в разы ужесточить точность резки труб, отклонение — не более одного миллиметра. На заводе в углу цеха пылился станок для фасонной резки труб, современный, автоматический, с программным управлением, только на нем уже давно за ненадобностью не работали — не было нужды, да и программ для такой фасонной резки не было. Но нашелся умелец. Вместе с заводским программистом они за две недели научились. Правда, извели на пробах несколько тонн труб. Трубы для стадиона уже начали поступать на склад завода, и Сергей восхищался этими трубами. Многотонные, идеально точные, диаметром 1400 миллиметров и толщиной до сорока миллиметров, из высокопрочной стали.

Трубы впервые в России были освоены и прокатаны специально для стадиона в Казани;

— при сборке узлов обеспечить зазоры под сварку от трех до пяти миллиметров. Феноменальная точность, с которой еще никогда не работали рабочие-сборщики;

— после сборки корни швов надлежало заплавить ручной сваркой электродами… которые производились не где-нибудь, а в Японии. И только в Японии. Никто в мире, кроме хитроумных японцев, не умел делать такие электроды. И, конечно, они стоили бешеных денег;

— после ручной сварки швы варились полуавтоматами, но режимы сварки, порядок наложения промежуточных швов, — это была целая наука, и этой науке нужно было заново учить рабочих завода.

Патоновцы подтвердили, что, действительно, не все швы можно выполнить с полным проваром, вместе с Сергеем они дотошно определили эти швы. И это нужно было теперь внести в специальные технические условия.

У Сергея появился единомышленник. Главный сварщик завода Кузьмин был предан своему делу — электросварке — как главному делу в жизни. И как искусству. Потому что электросварка — это действительно искусство.

Небольшого роста, коренастый и быстрый в движениях, Кузьмин не сидел в своем кабинете, предоставляя вести всю бумажную отчетность единственному своему работнику Татьяне. Кузьмин знал каждого сварщика как своего хорошего друга — его семейные проблемы, его возможности. Он сразу отобрал десяток сварщиков, которым можно доверить сварку труб для стадиона в Казани.

А что касается Сергея, то у него была палочка-выручалочка: он шел к Петелину и говорил: нужно!

— Нужно около тридцати тонн труб для экспериментов — научиться резать трубы, научить сварщиков варить швы.

— Нужно найти и купить полторы тонны дорогущих электродов из Японии.

— Нужно оплатить средний заработок десятку лучших электросварщиков на время обучения новым методам.

Петелин кряхтел, но соглашался. К заказчику направлялись письма с просьбой оплатить дополнительные расходы.