Инженеры

Контрольная сборка вырастала в большую проблему. Длина сборки — тридцать три, высота — двенадцать, ширина — восемь метров. Если отдать под такую сборку один из цехов, то это привело бы к потере производства, и после долгих размышлений и совещаний руководство приняло решение — проводить контрольную сборку на открытой эстакаде с мостовыми кранами, что шла вдоль торца завода. Такая эстакада есть у каждого завода металлоконструкций, и туда вывозится для временного хранения неотгруженная по разным причинам продукция. То ли заказчик перестал платить, и нужно прекратить отгрузку, пока не появятся деньги, то ли по каким-то причинам консервируется стройка. Бывают случаи, когда конструкции вдруг оказываются лишними. Вроде бы строительство — точная наука, проверяется по таблицам и схемам. Но почему-то, по какой-то черной магии, остаются и годами лежат, покрываясь пылью, конструкции, на которые затрачены металл и труд рабочих. И выбросить жалко, и место занимают. Таким складом ненужных вещей была заводская эстакада, и теперь в спешном порядке конструкции отгружали в металлолом или сваливали в груды на другом конце эстакады. Полы под эстакадой выравнивали, заливали бетоном, и уже в начале ноября всё было готово для контрольной сборки.

У Сергея сложился распорядок работы. Он приезжал на завод к половине восьмого утра, когда кончалась третья смена, принимал от геодезиста ночной смены все проведенные им замеры или перемерял вместе с ним то, что вызывало сомнения — информация к размышлению и к головной ломке. Ровно в восемь начиналась новая смена и новый, круто закрученный день. Сборка конструкций стадиона велась на плитах в трех цехах, и нужно было везде поспеть. Сергею повезло с ребятами геодезистами, особенно с Андреем Сахаровым. Любознательный и инициативный, Андрей быстро освоился с новыми методами работы, свободно читал чертежи, ладил с бригадирами и работал по измерениям самостоятельно, лишь в сложных случаях звонил Сергею. Самой головоломной для Сергея была приемка конструкций после окончания сборки. Всё вроде бы сделано правильно, прочерчены и пробиты оси, накернены контрольные точки, а при промере это самая контрольная точка ушла вправо на пять миллиметров и от оси — на три миллиметра.

— Андрей, а ты не ошибся?

— Нет, Сергей Валерьевич, я себя дважды перепроверил.

— Давай еще раз проверимся, с новой установки.

После новой проверки оказывается, что точка ушла вправо на четыре, а от оси — тоже на четыре миллиметра. Погрешности измерений, черт подери, и нужно ломать голову, как поправить ситуацию.

— Алексей, чего расселся, давай за работу. Сбивай вот этот патрубок и сдвигай его влево на четыре и вперед, на меня — на три миллиметра. — Сергей Валерьевич, он же на месте стоит, на оси!

— Молодец, только слушай, что говорят тебе старшие. Двигай патрубок, только четко прочерти перемещения.

Злосчастный патрубок передвинут, снова Андрей приник к окуляру тахеометра. На этот раз отклонения меньше — соответственно два и один миллиметра.

— А ну, Алексей, врежь ему кувалдой вот в это место, только от души, я отвечаю. Да нет, не Андрею, а патрубку!

И контрольная точка попадала точно в предназначенное ей место.

Но бывали и сложные случаи, когда кругом шла голова, и в переплетении сопряжений не было понятно, что и куда двигать. Тогда Сергей шел в конструкторский отдел, и они вместе с ведущим конструктором в электронной версии крутили-вертели злосчастные детали, пока не находили решение.

— Итак, левый край детали номер пятнадцать передвинуть по оси Y на четыре миллиметра, а правый край детали семнадцать по оси X — на пять…

Сергей для памяти чертил на листке бумаги схему перемещений и бежал в цех. И всё получалось, конечно, не без помощи кувалды и такой-то матери.

А Вы, читатель, думаете, что в грохоте цеха человек, вооруженный кувалдой, изъясняется только парламентскими выражениями?

После сборки конструкции попадали в ведомство Кузьмина, и Сергей был спокоен: Николай проследит, чтобы все швы были заварены без дефектов, по установленной строгой технологии, с минимальными усадками от сварки.

После сварки на конструкцию накидывалась команда дефектоскопистов. Ультразвуком тщательно, слой за слоем, проверялись сварочные швы, выискивались малейшие дефекты, и Кузьмин воевал со своими закадычными врагами за каждый обнаруженный дефект.

— Да, Федя, есть шлаковое включение, но ведь оно всего полтора миллиметра, меньше допустимого! Загляни в таблицу допусков!

Евдокимов никому не верил на этом заводе, и потому настоял, чтобы здесь постоянно находился главный специалист технической инспекции из Казани, самоуверенный, но не очень квалифицированный, и Николаю Кузьмину приходилось постоянно вести с ним бои.