Инженеры

Усатый был красным директором. Он старался не вмешиваться постоянно в ход производства, хотя четко знал обо всех главных проблемах завода, работала служба личных директорских информаторов, и заводская машина успешно катила вперед. Мне рассказывали потом, что когда директором стал Лурье — опытный инженер, работяга, болевший за дело, заводские дела пошли почему-то хуже. Может быть, потому, что Лурье не так боялись, как Усатого? А может быть, потому, что закончились сталинские времена и в хрущевскую оттепель люди как-то расслабились?

АБРАМ ЛАЗАРЕВИЧ ШЕРМАН

1963 год. Было около одиннадцати, я, вконец раздрызганный после беготни по заводу, вернулся в свой тесный кабинет. Сегодня был совсем сволочной день. В ночную смену сломался мостовой кран на отгрузке, срезало болты на валу, дежурный слесарь не сумел починить — не было болтов (и почему, к такой-то матери, летят по ночам эти сраные болты?!). Ночью же коротнул электрощит в термическом цехе, вечно ломающаяся дробеметная машина в литейном, конечно, сломалась… и еще… пока я всё это выслушал в крепких выражениях от Копенкина, пока разогнал ремонтные бригады, пока дал нагоняй начальнику ремонтно-механического цеха… Мне хотелось забиться в угол, обхватить голову руками и завыть от тоски и беспомощности…

— Вот он, пришел, — сказал кому-то Гарик Краузе, когда я проходил через отдел.

— Можно? — вошел в мой кабинет незнакомый человек. — Мне поручено доставить Вас в Темиртау на завод металлоконструкций.

— Кем поручено? И зачем? — недоумевал я.

— Моим директором, а зачем — он сам скажет.

— Вы, наверное, ошиблись, не знаю я никакого вашего директора, и нечего мне там делать.

— Ну как же, — он достал из кармана бумажку. — Дипнер Эдвар Йосипович — это Вы?

— Я, только не Эдвар, а Эдуард.

Он опять заглянул в бумажку:

— А, я ошибся, правильно, Эдуард. Ну, тогда поехали. Только туда и назад, я Вас привезу обратно.

Никакой нормальный человек не пошел бы на эту дурацкую аферу или стал бы звонить в этот Темиртау, выяснять. Но после сумасшедшего утра я готов был бежать к черту на рога с этого проклятого завода.

— Петр Алексеевич! — крикнул я, и в двери показалась голова начальника бюро и моего зама Астафьева. — Петр Алексеевич, мне нужно отъехать по делам, наверное, до конца дня, я все разгоны сегодняшние сделал, сегодня директора на заводе не будет, так что, просьба, присмотрите тут.

Человек оказался водителем темно-зеленого полугрузового УАЗа, назвался Прохором, всю дорогу молчал, на мои вопросы отвечал кратко: «Узнаете сами». Машина выехала из города и покатила по шоссе к Темиртау — казахстанской Магнитке, в тридцати километрах от Караганды. Озорное, сладкое чувство школьника, сбежавшего с уроков, пришло ко мне. Светило ласковое солнце, свежий ветер задувал в окно, мне захотелось, чтобы вот так ехать и ехать, не терзаясь ничем… Я ехал и думал: «А как этот Прохор нашел меня? И, главное, как он сумел пройти через нашу строгую проходную с военизированной охраной?» На мой вопрос он только ухмыльнулся.

Машина подкатила к двухэтажному заводскому зданию, Прохор провел меня на второй этаж и, просунув голову в дверь приемной, гаркнул: «Клава, привез!» Миловидная, тоненькая, не первой молодости секретарша улыбнулась мне: «Проходите, Абрам Лазаревич ждет Вас».

В небольшом, с двумя распахнутыми окнами, кабинете за столом сидел человек и смотрел на меня добрыми близорукими глазами поверх очков. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Где я мог его видеть? Только потом, когда тот же Прохор вез меня обратно, я вспомнил. Это из моего далекого детства, с первой страницы красочных «Сказок» Андерсена смотрел на меня добрый волшебник. Солнце из окна слева ореолом золотило редкие волосы вокруг его лысины. Человек вышел из-за стола, он оказался небольшого роста, мне по плечо, протянул руку.

— Шерман Абрам Лазаревич. Садитесь, пожалуйста. Мы (Шерман редко говорил я) предлагаем Вам должность главного инженера завода.

— Что, так сразу?

— Ну почему сразу? Пройдитесь по заводу, посмотрите, завод у нас не очень большой, но мы делаем очень нужную работу, обеспечиваем конструкциями Карметкомбинат, важнейшую стройку Союза. Я Вам дам провожатого, Вы пройдитесь по заводу, а потом зайдите ко мне, скажете свое мнение.