Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы

Вся прежняя деятельность инженеров клеймилась как бюрократическая, их снова представляли праздными теоретиками. Для инженера, дескать, характерно математическое, негибкое, застывшее в определенных формах мышление, рабочий же, не отягощенный балластом лишних научных знаний, интуитивно способен правильно управлять производством^{1411}. Рассуждения Мошицкого о косности инженерной мысли совпадали с портретом инженера, который рисовала пресса. Газета «За индустриализацию» называла стахановское движение протестом против рутины, инертности и технического застоя^{1412}. Инженер Цуккерман с Горьковского автозавода публично признавал, что стахановцы «сломали консервативную психологию» и открыли новые «резервы», тогда как инженеры раньше ограничивали себя низким «потолком»^{1413}. Такое же мнение выразил профессор Раздобреев на заседании Комитета по высшему техническому образованию: «Я должен сказать, что стахановское движение означает слом старых, слишком низких норм и устаревших проектных мощностей»^{1414}. Стахановское движение, сказал он, борется с «теорией границ». Если инженеры не включаются в эту борьбу против ограничительных норм и инструкций, значит, виновата высшая школа, которая отдалилась от производства и плохо готовит своих питомцев к работе инженера-стахановца. Инженеров опять упрекали в том, что они «перестраховщики» и не желают брать на себя ответственность ни за стахановское движение, ни за производственный риск^{1415}. Как и в эпоху гонений на старую техническую интеллигенцию, объявлялось, что от науки один вред, а прежние формулы и знания устарели. Раздавались требования «проверить и заново составить все учебники», дабы избавить их от «чрезмерной академичности и ненужного теоретизирования»^{1416}. На приеме в Кремле 17 мая 1937 г. Сталин вновь провозгласил примат практики над теорией. Именно практики прокладывают новые пути для технической науки, сказал он, наука должна следовать за ними, а не наоборот. «Узкие лжетеории», объявляющие «устарелые традиционные нормы абсолютными пределами научно-технического развития», необходимо громить^{1417}.

Пресса расхваливала стахановские методы на все лады. Инженеры теперь лишились возможности ссылаться на объективные трудности при возникновении производственных проблем, ибо все инстанции наперебой твердили, что, работая по-стахановски, можно заменить любую машину, выполнить любой план и уложиться в любые сроки. Инженеров, которые отказывались вводить стахановские методы под тем предлогом, что у них и существующие-то нормы не выполняются, ВМБИТ поучало, что стахановская работа как раз и поможет ликвидировать отставание производства^{1418}. Газета «За индустриализацию» укоряла инженеров, которые постоянно жалуются на нехватку рабочей силы, вместо того чтобы перейти на стахановские методы, позволяющие обойтись без дополнительного персонала^{1419}.

Орган Наркомтяжпрома призывал ИТР «пересмотреть свой технический багаж» и представлял читателям 90 инженеров, которые успешно преодолели «косность» и славили стахановское движение, якобы помогающее советским инженерным кадрам взойти на новую ступень развития. Таким образом, «стахановство» изображалось этапом диалектического процесса становления инженера нового типа. Инженер должен был, преодолев косность, овладеть новыми трудовыми методами и в результате подняться на более высокий уровень труда и бытия. Если ему не удавалось взять этот барьер, он превращался во врага рабочего класса. Средства массовой информации не оставляли сомнений в том, что у ИТР есть только два пути: либо присоединиться к движению и возглавить его, либо стать его врагами: «Весь командный состав промышленности, любой инженер, техник держит сейчас экзамен. Перед каждым инженером вопрос стоит так: либо он подхватит знамя нового движения, либо он против движения. Третьего не дано. О саботажниках, о врагах движения сказано уже достаточно»^{1420}. Отношение к стахановскому методу служило новой лакмусовой бумажкой для определения советского инженера: «Инженер, не помогающий стахановцам, — не советский инженер»^{1421}. Соответственно оно сделалось критерием различия между «советским инженером» и «саботажником». Заголовки на страницах газеты «За индустриализацию» недвусмысленно свидетельствуют о перемене в настроениях: «Безжалостно уничтожать саботажников», «Возглавим стахановское движение. Никакой пощады саботажникам и противникам», «Сметем бюрократов и саботажников со стахановско-бусыгинского пути», «Саботаж в разных видах», «Беспощадно разоблачать врагов стахановского движения. Классовые враги терроризируют стахановцев»^{1422}.