Инженеры тела

К сожалению, часто исследователи не столько ищут ответа на вопрос, сомневаясь в каждом факте, сколько пытаются найти подтверждение собственной теории, и отбрасывают любые сомнения, если найденное исследование соответствует ожиданиям. Ричард Фейнман ратовал за честность ученого: «Но я заметил отсутствие одной черты во всех науках самолетопоклонников. То, что я собираюсь сообщить, мы никогда прямо не обсуждаем, но надеемся, что вы все вынесли это из школы: вся история научных исследований наводит на эту мысль. Поэтому стоит назвать ее сейчас со всей определенностью. Это научная честность, принцип научного мышления, соответствующий полнейшей честности, честности, доведенной до крайности.» Как по мне, нынешняя спортивная наука очень похожа на самолетопоклонничество – слишком много спорных утверждений, слишком много опровержений, слишком бросается в глаза, как работают, казалось бы, противоречивые методы. Сплошная подгонка результатов, стремление объявить теорию доказанной и минимум сомнений. Если вам претит идея, что половина современной спортивной науки – пустышка, выросшая из ненадежных исследований, подобранных и подогнанных под очередную теорию, растиражированная на успехе одного-двух спортсменов, причина которого достоверно неизвестна, закройте эту книгу. Дальше вам придется стать самому источником постоянных сомнений, постоянного анализа своих решений, быть предельно честным перед самим собой. Надежного, научно обоснованного вывода не будет.

Научная обоснованность тренировочных методов

В своей книге Ричард Фейнман упоминает интересный опыт из психологии: «Он устроил длинный коридор с дверьми по обе стороны. С одной стороны впускали крыс, а с другой стороны находилась пища. Янг хотел узнать, можно ли научить крыс всегда входить в третью по счету дверь от того места, где их впустили в коридор. Нет. Крысы сейчас же бежали к той двери, за которой еда была в прошлый раз. Возник вопрос: как крысы узнают дверь? Ведь коридор был прекрасно изготовлен и весь был совершенно однообразный. Очевидно, что-то отличало эту дверь от других. Янг очень аккуратно выкрасил все двери, так что поверхность их стала абсолютно одинаковой. Крысы все равно различали двери. Потом Янг подумал, что крысы ориентируются по запаху, и при помощи химических средства стал менять запах после каждого опыта. Крысы все равно находили дверь. Потом он решил, что крысы, как и всякие разумные существа, могут ориентироваться по свету и расположению вещей в лаборатории. Он изолировал коридор, но крысы все равно находили дверь. Наконец, он понял, как крысы это делают: они узнавали дорогу по тому, как под их лапами звучит пол. Этому он смог помешать, установив свой коридор на песке. Таким образом он закрывал одну за другой все лазейки и, в конце концов, перехитрил крыс и научил их входить в третью дверь. И ни одним из условий нельзя было пренебречь. С научной точки зрения это первоклассный эксперимент. Такой эксперимент придает смысл всей деятельности с бегающими крысами, так как выявляет истинные ключи к разгадке их поведения. Кроме того, этот эксперимент показывает, какие условия надо соблюдать, чтобы добиться точности и строгости в экспериментах с крысами. Я изучил дальнейшую историю этих исследований. В следующих экспериментах не было ссылок на Янга. Никто не использовал его приемов – коридор не ставился на песок, и вообще никто не предпринимал таких мер предосторожности. Просто по-старому продолжали запускать крыс, не обращая внимания на великие открытия Янга, а на его работы не ссылались, так как он не открыл ничего нового в поведении крыс. На самом деле он открыл все, что надо делать, чтобы узнать что-то о крысах. Но не замечать подобных экспериментов – типично для науки самолетопоклонников».