Инженеры

Старое авто, все серое от пыли, с изношенными баллонами, измочаленными бортами, пробежавшее, наверно, тысяч сорок километров, гремело и тряслось по дороге, поворачивая на шоссе. Только номером отличалось оно от дымогаровской машины. Соболь шла тротуаром, обсаженным липами и акацией.

— Вы, конечно, ездите на лимузине? — не сомневаясь в этом, спросила она.

— Да.

— Надеюсь, когда-нибудь вы подвезете меня, хоть из милости. — И зажмурилась, проверяя, какое впечатление произведут ее слова.

— О что вы! с великим удовольствием! — вспыхнул он. — Но ведь вы… собираетесь уезжать.

— Да нет же… Я только что приехала… к родным… думаю устраиваться на завод. Пока временно живу в гостинице.

Наконец-то он узнал про нее все, и радость, что он будет видеть ее, перемешалась в нем с боязнью, что ложь его раскроется скоро. Он чувствовал себя так, словно прыгнул в крутящийся омут, откуда выплывает только сильный и ловкий. Хотелось быть именно таким.

Он уже придумал, как извернуться… На этих же днях, как можно скорее, он должен пересесть на другую машину, как и советовал Гайтсман. И — черт возьми! — быть может, именно здесь и притаилось его счастье, чего напрасно искал он в другой стороне.

«И где искал-то!..» — раздумывал он, упрекая себя… Вагранка или конвейер не отпустят его от себя, пока не минет время, и вот — усталый, грязный, потный он придет домой, а наутро — опять иди туда. Да еще придется, пожалуй, работать в ночную смену?.. — «Как это раньше-то я не сообразил?» И кто знает: удалось ли бы ему вообще взобраться на ту высокую гору, где виднелись ему Бисеров, Сенцов и другие сверстники?..

Дорога шофера казалась ему теперь легче, прямее и выгоднее: ее не нужно прокладывать ему, она давалась уже готовой.

— Разрешите, я провожу вас, — уже смелее выговорил он.

— Идемте, — кивнула Соболь.

Пересекая площадь завода с юга на север, шел маневровый поезд вагонами вперед, шел тихо, и можно было по рассеянности не заметить его приближения. Дымогаров, действительно, мог попасть под колеса.

— Осторожно, — предупредила она.

Шофер оглянулся и быстро перебежал полотно дороги. С глухим гулом подходил четырехосный запыленный вагон. Соболь осталась на этой стороне, не желая рисковать ничем. Так, минуты три стояли они, пережидая, разъединенные длинным эшелоном, и в просветы между вагонами шофер искал глазами Ринку… Еще сегодня он не подозревал о ее существовании, и если бы сказали ему, что он с ней встретится, — не поверил бы… а вот теперь он шел с ней рядом и по каким-то приметам угадывал, что этот необычайный день есть начало новой его жизни.

У входа в гостиницу она подала руку и чуть-чуть наклонила голову:

— Я пришла… Это мой дом. — И сказала так, точно просила еще оказать маленькую услугу.

А он не уходил и ждал, желая продлить эту приятную и грустную минуту.

— Может, хотите посмотреть, как живу? Зайдите.

— Нет, я после, потом, — бормотал он, опасаясь того, как бы там, в гостях у ней, не уронить себя в ее глазах: не умел он держаться с женщинами и не знал, о чем говорить с ними.

— Ну, тогда берите конфет, — предложила она. — Вы ведь тоже трудились.

— Нет, нет… это вам. — Не только взять, он и свое бы отдал, но ничего не имел в руках.

— Какой вы скромный… или щепетильный.

— О нет, нет. Я так.

— Ну хорошо. Я приберегу для вас… быть, может, встретимся.

— Да, да, — подхватил он. — Я приду. — И тут же осекся. — Если разрешите… Можно?

— Пожалуйста. По вечерам я бываю дома.

Она улыбнулась на прощанье и скрылась за стеклянной дверью. Анатолий пошел обратно, оглянулся назад — и вдруг почувствовал, что некуда ему идти! Без нее стало одиноко и тоскливо.

Стоя поодаль от гостиницы, он долго смотрел на эти высокие сиреневые стены с большими окнами, с балконами на главный проспект, и точно в бреду шептал, произнося имя своей знакомки.

ГЛАВА VII Ночь на реке

Машина осторожно пробирается краем обрывистого берега, поросшего сухими кустами можжевелей и редкими соснами. Колеса зарываются в глубоком песке, и кузов кренится в стороны. Ухабистая дорога измотала Соболь; наверное, она уже раскаивается, что поехала. Он не смеет даже оглянуться и спросить: «Рин, вы спите?»

Она молчит, и ее молчание мучает шофера… Не стоило предпринимать такую дальнюю прогулку, чтобы провести вечер вместе. Но та полянка на берегу реки, где вдвоем они были недавно, очень понравилась ей. В тот раз они были с ней в сумерки, гуляли долго, и Рина много рассказывала о себе, а он больше слушал и молча восторгался ею. Шли всю дорогу пешком. Она устала и попросила сама, чтобы он вел ее под руку. Это было после нескольких встреч, когда ближе познакомились с ним и когда ею было сказано, — правда, намеком и между слов, — что вот она встретила такого впервые. Он помнил, точно это было сегодня, как прощались они в тот вечер, а первый украденный им поцелуй не дал ему заснуть до утра…