Инженю

Арджун сжал кулаки и двинулся вперед, хотя ему точно очень не хотелось этого делать.

– Брен, потолок не самое удобное место. Может, слезешь? – заговорил с кузеном Арджун. – Давай поговорим как нормальные люди, в конце концов.

Как разумные люди Брендон разговаривать никак не захотел, зашипел еще разъяренней, чем раньше. Кажется, несмотря на всю их крепкую дружбу, сейчас Солнышко кузену совершенно не нравился. Тональность рыка постепенно менялась на еще более разозленную.

В итоге профессор Мэтьюс тихо скомандовал:

– Арджун, стой. Он готов напасть в любую секунду.

Солнышко послушно замер.

– И что делать? – спросил он беспомощно у старшего.

Я оглянулась на профессора Мэтьюса. Тот задумчиво смотрел на Брендона на потолке.

– Отступай назад. Джейн, попробуй ты поговорить немного с этим угрюмцем. А то он так может хоть неделю просидеть.

Приближаться к Пауку в таком состоянии совершенно не хотелось. Бросится еще…

– Но… – начала было я, но напоролась на умоляющий взгляд Арджуна

Вот же черт…

Я сжала зубы и сделала несколько шагов вперед.

– Брендон, – тихо позвала я Фелтону. – Тетя Катарина точно не одобрит, если узнает, что ты голым ходишь по потолку. Давай или по потолку, или голый, ладно?

Господи, какую же чушь несу… Но что еще можно сказать кузену, который обратился в чудище?

– Профессор, что с ним вообще такое? – спросила я, смотря Фелтону прямо в глаза.

Еще и зрачки вертикальные. Форменный ужас.

– Его сильно напугали, причинили боль. Это естественная защита для темного мага, войти в оборот и начать отбиваться. Человек слаб, склонен колебаться, а вот это существо на потолке в некотором роде совершенство.

Я фыркнула.

– Совершенство в драных штанах.

Потом осознала, что же сказал профессор Мэтьюс.

– Он что, настолько испугался, что превратился в такое вот чудище? – переспросила я, не сводя глаз с Брендона.

Тот все еще сидел на потолке, оскорбленно шипя.

– Ну, в целом, да. В идеале, если его успокоить, если он почувствует себя в безопасности, если его успокоить, он снова примет прежний облик.

И упадет с потолка.

– В идеале? – нервно спросил Арджун, который тоже не мог глаз отвести от кузена.

Профессор Мэтьюс хмыкнул.

– У меня только теоретические знания. На практике не проверял.

Вот теперь ему снова было весело. Обернуться я не решалась, но готова была поспорить, профессор снова улыбается.

Что же, значит, нужно попробовать.

Наверное, шансов договорить с озверевшим в прямом смысле слова кузеном, не так опасно, как идти прямо в руки похитителей. Брендон меня может убить, а те бы убили гарантированно.

– Брен, может, спустишься? – тихо спросила я, стараясь говорить как можно ласковей. – Тебе же там неудобно… Хотя нет, тебе там точно удобно. Но у меня шея затекает, между прочим.

Я медленно делала шаг за шагом. Брендон шипел, медленно пятился, но хотя бы не рычал.

– Все правильно, Дженни, – подбадривал меня профессор Мэтьюс. – Ты делаешь все правильно. Он хорошо реагирует.

Услышав голос нелюбимого преподавателя, Фелтон тут же начала ворчать.

– Да, мы все знаем, тебе не нравится профессор Мэтьюс, – сказала я, – но целоваться с ним тебя никто и не заставляет. Давай, спускайся.

Я подошла вплотную к Брену, буквально встала под ним. Каждую чешуйку было видно. Фелтон напряженно принюхивался и сопел, изредка вздыхая.

– Ну и хам же ты, Фелтон, – заявила я Брендону. – Я до тебя не дотягиваюсь, а так хочется почесать твое чешуйшатое брюшко. Иди сюда, а?

Через полчаса уговоров Паук все-таки слез и тут же прильнул ко мне как собака. Чесать действительно пришлось. Брендон в таком жутком виде оказался совершенно умильным существом, подставлял шею, ластился.

– Господи, он же меня убьет как только в себя придет, – простонала я, почесывая кузена за ушами.

Тот буквально стонал от восторга.

Профессор Мэтьюс держался поодаль, стараясь не слишком нервировать наше чудище. Подпускать близко хоть кого-то кроме меня Брендон отказывался напрочь, угрожая оторвать голову. Профессор сказал, это потому, что только я не представляла для Брена опасности.

– И сколько мне его так еще чесать? – спросила я, а потом охнула. – Ой, у него рана в боку.

В темноте сперва было незаметно, но оказалось, что Паук действительно пострадал. Ну да, профессор же говорил, нужно было сильно напугать Брендона, чтобы он превратился. А Брен не из пугливых.

– Рана… Нужно, чтобы он снова принял человеческий облик. Тогда мы доставим его в больницу и целители починят нашего университетского серого кардинала, – без особой паники отозвался мужчина. – Не волнуйтесь, детки, у него уже запустился механизм регенерации. Умереть не умрет.

Арджун вздохнул с облегчением.

– Очень утешает, профессор.

Брендон продолжал делать вид, что голова ему дана только для того, чтобы в нее есть, и ласкался самым безобразным образом. В этом облике он меня практически обожал.

– Кто у нас самая замечательная ящерица? – ворковала я, без устали гладя это создание по голове, и наслаждалась ответным довольным урчанием. – Черт, первый раз вижу Брендона в таком хорошем настроении.