Инженю меняет амплуа

Редкостный зануда. Просто невыносимый зануда. Я повернулась, сцапала Брендона за плечи и поцеловала, пока не сбежал. По крайней мере, мне известно, как гарантированно расшатать его душевное равновесие.

— А Ларсон? — спросила я, когда дыхание окончательно сбилось, а руки поползли по Брену совсем уж неконтролируемо. Хотя ничего лишнего бессовестный Фелтон позволять мне не собирался. — Что с ним?

Брендон предусмотрительно отсел от меня на стул.

— Пока заперт в подвале. Ордер подготовлен, скоро перевезут в тюрьму. Был бы он чуть менее заметной персоной, папа бы решил все тихо и аккуратно, а так будет суд... Думаю, ему светит пожизненное. Имя Лестеров опять не будет сходить с передовиц газет. У Ларсона двое детей, и я могу только надеяться, что теперь история с бастардами лорда Седрика закончится окончательно.

Да уж, кузенов было жаль... Но не настолько сильно, чтобы пытаться как-то им помочь. Да и вряд ли состояние их отца вот так запросто испарится, только потому, что он попал в тюрьму.

— Я хочу увидеть его. Пусть узнает от меня и Дина, кто получит титул наследника, — протянула я, заранее предвкушая, беспомощную ярость родственника.

Брендон пожал плечами. Он совершенно не желал злорадствовать над поверженным врагом.

— Лично я больше хочу увидеть твое лицо, когда я скажу дяде Дэниэлу о наших отношениях.

Сердце предательски екнуло.

— Ч-что? Зачем что-то говорить папе? — всерьез перепугалась я.

Сознаваться во всем отцу я точно не была готова! Только не сейчас... Да и зачем вообще? Нам и так хорошо! Не нужно никому ничего говорить!

Брендон нахмурился и подался вперед.

— А ты намереваешься прятаться?

Говорил Паук так, словно был оскорблен до самой глубины свой паучьей темной души. Сразу захотелось спрятаться от него подальше, пока не отойдет. Но деваться в палате было попросту некуда.

— Но... Папа вряд ли обрадуется. Да и ему нужно немного успокоиться после того, как Дин... И, знаешь, сообщать родителям — это ведь уже что-то серьезное.

С каждым моим словом Брендон как будто злился все сильней и сильней. Даже в комнате словно бы потемнело, но, хоть убейте, я не могла понять, что именно сказала такого уж ужасного.

— А у нас и без того все серьезно, — процедил Брен, поднимаясь на ноги. — У нас все более чем серьезно Лестер. И если признаваясь тогда мне в любви, ты рассчитывала, что я стану новым интересным опытом...

Кажется, все пошло совсем не так. И Брендон, кажется, вообще собрался уходить.

— Ну, что ты только себе придумал?! Что, скажи на милость?! — почти кричала я, цепляясь за руку Брендона так, словно он был единственной моей надеждой на спасения.

Паук замер, словно бы закаменел.

— Посмотри же на меня, — взмолилась я, не смея отпустить его сухую ладонь, такую сильную, совершенно уже мужскую. — Ну, посмотри на меня, прошу.

Фелтон поворачивался медленно, так медленно, а когда увидела, наконец, его глаза, произнесла:

— Мне никто, кроме тебя, не нужен. И никогда не будет нужен.

И внезапно меня словно накрыло океанской волной, когда вода сбивает с ног, тащит по дну, и не вздохнуть, не выбраться. Я чувствовала чужую нежность, теплую, неуверенную, робкую... И любовь, спокойную, тихую и почти что обреченную.

Сердце пропустило удар.

Запечатление.

Это наверняка оно. И теперь я тону в чужой душе, которая едва не дороже своей собственной.

Но как я умудрилась? И... Почему так рано... Я ведь даже не была уверена...

— Как ты только можешь думать, что не заслуживаешь любви? — дрожащим шепотом спросила я.

Брен не отводил взгляда. Пустой? Нечитаемый? Да вся вселенная отражалась теперь в этих серых глазах, которые для меня сияли ярче всех звезд на небе!

А потом, потом показалось, будто я стала духом, который поймали меж двух зеркал. Как будто на меня двукратно обрушивались собственные чувства, и чувства Брена и так еще раз, и еще раз, до бесконечности.

— Ты?..

Паук еле заметно улыбнулся.

— Вообще, это ты. Я просто подумал, что тебе будет неуютно, если я тоже не запечатлюсь на тебя. Так вот, чудовище, серьезнее этого нет ничего. Я люблю тебя.

Прижаться всем телом к нему, самому родному, самому нужному, который... так словно бы даже дышит только для меня. И знать, что он чувствует каждое биение моего сердца, понимает, что он для меня самое совершенное существо, и мне все равно, что он не станет петь серенады и осыпать меня цветами.

— Это ведь навсегда? — с испугом спросила я у своего парня.

Фелтон рассмеялся.

— И даже дольше. Так что дяде Дэниэлу в любом случае нужно рассказать.

Я жалобно всхлипнула, но прекрасно ощущала, что Брендон остался совершенно непреклонен.

Папа наверняка будет орать.

Глава 16

Когда мы вдвоем с Брендоном вошли в комнату, которую занимал папа, он сразу заподозрил неладное, буквально с первого взгляда. Сердце провалилось в пятки, когда отец поднял глаза от бумаг и уставился на нас с Пауком. Пожалуй, я бы сбежала, если бы не исходящая от моего парня спокойная уверенность. Хотя нет, я бы в любом случае сбежала, вот только подлый и предусмотрительный Паук намертво держал за руку.