Иоанн Кронштадтский

Поскольку суммы, жертвуемые Иоанном, были весьма значительными, А. Н. Куломзин считал своим долгом советоваться с ним в вопросах распределения этих сумм и наименования сооружаемых храмов. Например, в письме от 14 марта 1905 года Куломзин спрашивает, куда направить его десятитысячное пожертвование, и сообщает «о переселенцах четырех сибирских поселков, давно мечтающих о храме Божием, собравших между собою посильные денежные жертвы и, тем не менее, не имеющих возможности соорудить церковь»^[183].

В 1904 году за свою помощь в деле открытия новых церквей в Сибири Иоанн Кронштадтский был удостоен Высочайшей благодарности.

К батюшке…

за благословением, исцелением, помощью

В 1885 году исполнилось 30 лет служения в священном сане Иоанна Ильича Сергиева. Эта дата не прошла незамеченной. Ее отмечали уже достаточно широко в самом Кронштадте в присутствии многочисленных гостей из различных губерний России, из Санкт-Петербурга и Москвы. Служение отца Иоанна к тому времени было замечено и отмечено церковными и государственными властями. Тому свидетельство его церковные награды — набедренник (1860), бархатная фиолетовая скуфья (1861), бархатная фиолетовая камилавка (1866), благословение Святейшего синода (1869), золотой наперсный крест от Святейшего синода (1870), возведение в сан протоиерея (1875), крест с драгоценными украшениями от прихожан (1881). К ним присоединяются и награды государственные: бронзовый наперсный крест и светлобронзовая медаль на андреевской ленте в память о Крымской войне (1856), орден Святой Анны 2-й и 3-й степени (1878, 1883).

Но более всех наград об успехах батюшки свидетельствовал полный храм в дни его богослужения. Толпы верующих из российских регионов в надежде увидеть, услышать необычного пастыря, исповедоваться у него, получить его благословение, а вместе с ним исполнение своих чаяний осаждали Андреевский собор. Паломники, сотни и тысячи обездоленных находили приют, внимание и поддержку в руководимых Иоанном благотворительных учреждениях. Получили распространение и признание его литературные труды: проповеди, поучения, размышления, наставления, дневники.

Ежедневно с почтамта на квартиру секретаря Иоанна платяными корзинами привозили адресованную священнику почту. Телеграммы и денежные письма распечатывали тотчас же, имена отправителей выписывали на особую лентообразную бумагу, которую и вручали Иоанну перед совершением литургии для поминания за вынутием просфор. На другую лентообразную бумагу выписывались адреса просящих посещения, которые подносились ему же после богослужения и просматривались им в алтаре, прежде начала посещений; тяжко больные и умирающие получали при этом предпочтение. После телеграмм и денежной почты секретарь и его помощники приступали к платяной корзине простых писем, из которых делались новые выборки на бумагу в последовательном порядке. Если не хватало физических сил справиться со всей почтой, то последние пачки писем назывались лишь счетом — столько-то нераспечатанных!

Поскольку с ростом популярности Иоанна верующим становилось все труднее добиться личного свидания с ним, явились посредники между батюшкой и желающими его видеть. К 1890 году в Кронштадте сложилась местная индустрия по обслуживанию значительного потока паломников, число которых порой доходило до восьмидесяти тысяч человек в год. Ввиду физической невозможности уделить внимание всем желающим Иоанн был вынужден нанять штат сотрудников (женщин-секретарей), ведавших отбором посетителей. В итоге вокруг него сложился своеобразный бизнес, причем некоторые его секретари, беря мзду за возможность визита, «сколотили себе небольшой капитал и снискали гнев тех, кто обращался к ним за содействием»^[184].

Особенно возрастало число паломников в дни религиозных праздников, прежде всего — Великим постом, в первую его неделю, когда бывало десять, а то и более тысяч человек. Всем им нужны были еда, питье, кров. Разместиться они могли в странноприимных домах; в наемных квартирах, содержавшихся наиболее расторопными горожанами; в меблированных комнатах и на частных квартирах.

Везде предлагалось приблизительно одно и то же, как и правила были более или менее однотипными: курение табака воспрещено, в специально устроенной молельне каждый вечер читаются акафисты святым угодникам.

Бедняки пользовались общими помещениями, где за 10–15 копеек они имели койку или постель с соломенным матрацем и два чайника кипятку, так как провизия, чай и сахар у таких богомольцев были свои, да еще — пять-десять копеек за право присутствовать на молебствии отца Иоанна и получать его благословение. В общих помещениях мужчины не отделялись от женщин или взрослые от детей; все напускались в кучу, «сколько приехало»; если не хватало коек — стелили матрацы на полу. Никаких ропота и протестов за тесноту не бывало, потому что богомольцы проводили на ночлеге всего несколько часов; в пятом часу утра все уже отправлялись в церковь.