Иоанн Павел II. Поляк на Святом престоле

И в самом деле, несмотря на бодрые заверения Наварро-Вальса, здоровье понтифика серьезно пошатнулось. Одиннадцатого ноября 1993 года (в День независимости Польши) он снова попал в больницу, споткнувшись и вывихнув плечо во время встречи с руководством Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН. А 28 апреля 1994 года еще и сломал бедро, поскользнувшись в ванной, после чего опять оказался в «Джемелли», где ему вставили искусственный сустав. Операция прошла неудачно, и понтифик потерял возможность свободно двигаться — невыносимое положение для папы-спортсмена! Вдобавок с 1993 года он испытывал боли в животе, что также потребовало хирургического вмешательства — в октябре 1996 года Иоанну Павлу II удалили аппендикс. «Джемелли» понемногу превращалась в Ватикан-3, как заметил с грустным юмором сам первосвященник (Ватикан-1 и 2 — это папский дворец и резиденция Кастель-Гандольфо). Наварро-Вальс, врач по образованию, все чаще вынужден был прибегать к своим профессиональным знаниям, чтобы объяснить журналистам состояние римского папы[1086]. Делал он это примерно в стиле пресс-секретарей Бориса Ельцина, которые в те же годы заверяли репортеров в «крепком рукопожатии» президента, пока тот отходил от операции на сердце.

Перед самым визитом римского папы в Доминиканскую республику там убили двух активистов, протестовавших против празднования открытия Америки. Казалось бы, вот он, повод поговорить о неоднозначных сторонах христианизации, но понтифику был чужд такой подход. Грехи совершают люди, а приобщение к Божьей благодати — дело рук Господа, действующего через своих посланцев. Пусть эти посланцы и шли плечом к плечу с алчущими золота конкистадорами, все же вела их жажда иного рода. Недаром же монах Диего Дельгадо в 1622 году покинул отряд Франсиско де Миронеса, предпочтя погибнуть на жертвеннике, чем войти в майянский Тайясаль вместе с насильниками и убийцами.

Но Войтыла все же не остался глух к недовольным — он призвал молиться за обоих павших активистов и тут же канонизировал августинца Эсекеля Морено, прославленного в сонме евангелизаторов Филиппин и Колумбии.

Мысль о том, что ровно пятьсот лет назад имя Христа узнали в Америке и черной Африке, наполняла понтифика восторгом. Стоя у подножия только что возведенного маяка Колумба в Санто-Доминго, он патетически восклицал, что Провидение, послав испанские корабли, включило Америку в «мистическое тело Христа, коим является церковь, единственная, святая, католическая и апостольская, ковчег спасения и общий дом тех, кто обращается к Богу как к Отцу». Не случайно же, продолжал понтифик, каракка Колумба носила имя «Санта-Мария», ведь Богородица — «Звезда моря, спасение мореплавателей, порт Избавления» — предшествовала Искупителю человечества и Повелителю истории.

Римский папа в который уже раз напомнил: церковь — не участница политических конфликтов, даже если кто-то ищет в католичестве оправдание своим действиям. Но СМИ, услыхав это, в который уже раз обвинили его в созерцательном отношении к жизни. Однако понтифик не был сторонним наблюдателем. Он пытался осуществить те замыслы, которые заложил в «Centesimus annus». Если Европе он предлагал распустить военные блоки, то в Доминикане призвал латиноамериканских епископов создать единую конференцию с их североамериканскими собратьями, чтобы Север постиг материальную нужду Юга, а Юг передал свою религиозность Северу. Бесполезно. Идею не приняли на на севере, ни на юге, хоть понтифик снова и снова поднимал этот вопрос в девяностые годы[1087].

* * *

Евангелизация требовала миссионеров, а с этим в церкви дела обстояли не лучшим образом. С 1970 по 1995 год количество священников сократилось на 44 000 человек, значительно уменьшилось число клириков в семинариях, и уже тогда в Ватикан начали просачиваться сведения о злоупотреблениях слуг Божьих, особенно в сексуальной области — тема, которая выйдет на первый план в начале 2000‐х годов. Как видно, писем к приходскому духовенству, которые понтифик регулярно рассылал на Великий четверг начиная с 1982 года, оказалось недостаточно, чтобы оживить деятельность клира. В октябре 1990 года проблему обсуждал Восьмой синод епископов. Его итогом стало послание «Pastores dabo vobis» («И дам вам пастырей»), опубликованное 25 марта 1992 года. Это самый обширный из всех папских документов времен Иоанна Павла II.