Иоанн Павел II. Поляк на Святом престоле

В феврале 2003 года Апостольская столица превратилась в настоящий «перекресток дипломатии», выражаясь словами «Нью-Йорк таймс». Ее посетили иракский министр иностранных дел Тарик Азиз (униат и единственный христианин в багдадском правительстве), Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, германский министр иностранных дел Йошка Фишер, глава испанского правительства Хосе Мария Аснар, вице-спикер иранского парламента Мохаммад Хатами и британский премьер-министр Тони Блэр (последний даже поприсутствовал вместе с семьей на папской заутрене). Все это происходило на фоне массовых антивоенных демонстраций, захлестнувших Европу. В Лондоне на улицы вышло до миллиона человек, в антивоенном протесте объединились англиканская церковь и римско-католический епископат в Великобритании. В Италии бушевала левая оппозиция и профсоюзы, кругом развевались радужные флаги с надписью «Мир», многие участники держали номер «Оссерваторе романо» от 24–25 февраля, на первой странице которого большими буквами было выведено «Никогда» — слово из молитвы римского папы «Ангел Господень», произнесенной двумя днями ранее[1430].

В отчаянном стремлении предотвратить войну Иоанн Павел II отправил кардинала Эчегарая в Ирак, а бывшего нунция в США Пио Лаги — в Вашингтон. Но ни та ни другая стороны не хотели идти на уступки. Хусейн заставил ватиканского дипломата ждать несколько дней, прежде чем принял его, а в администрации Буша вообще заявили, что после свержения диктатора Ирак построит демократию и превратится в образец для всех исламских стран (мнение, вполне отражающее, кажется, уровень рассмотрения проблемы людьми, которые принимали решение о вторжении). Наконец, 17 марта 2003 года Пауэлл в телефонном разговоре с Тораном заявил, что единственный способ избежать войны — это выезд из Ирака Саддама Хусейна и его сыновей[1431]. Вторжение стало неизбежным.

«Иоанн Павел II никогда не допускал в своих речах тех анафем, которые так охотно провозглашали в интервью разные его сотрудники», — написал в июле 2003 года итальянский ватиканист Сандро Маджистер. Из этого журналист сделал вывод, что римский папа несколько расходился в оценках с руководством курии[1432]. Довольно смелое заключение, если учесть, что понтифики не проклинали также ни обеих мировых войн, ни вторжения советских войск в Афганистан. Не протестовал Ватикан и в 1981 году, когда Хусейн атаковал Иран, промолчал и в начале 1990‐х, когда стало известно о применении багдадским деспотом химического оружия против курдов[1433].

Иоанн Павел II действительно боролся с угрозой войны в принципе, избегая прямых выпадов против той или иной стороны, но делать из этого вывод, будто он занимал менее жесткую позицию, чем Торан или Ратцингер, по меньшей мере поспешно. Римско-католическая церковь — не правозащитная организация и вообще неохотно берет слово, когда дело не касается католиков (достаточно вспомнить молчание польского епископата во время антисионистской кампании). А в случае с Ираком Апостольской столице приходилось считаться с тем, что в стране жило немало ее единоверцев. Тарик Азиз в ходе своего визита ненавязчиво напомнил об этом, помолившись перед гробом святого Франциска в Ассизи. Судьба иракских христиан могла в одночасье измениться, если бы Святой престол позволил себе критику режима Хусейна. Пример голландских евреев под нацистской оккупацией служит ярким тому примером. Прозорливость Ватикана подтвердили дальнейшие события, когда из‐за хаоса, воцарившегося после свержения Хусейна, доля христиан в стране снизилась с 10 до 2%. Остальные бежали, спасаясь от исламских боевиков. К 2016 году замаячила опасность полного исчезновения христианства на землях Месопотамии[1434].

Чем больше говорилось о грядущем вторжении, тем чаще понтифик призывал к миру. Он говорил об этом в рождественском послании «Городу и миру» 2002 года, в проповеди на День мира 1 января 2003 года и в речи перед дипломатическим корпусом две недели спустя. Двадцать третьего февраля в молитве «Ангел Господень» он призвал верующих посвятить Пепельную среду просьбам Господу о мире. День был выбран не случайно — как раз в Пепельную среду, 5 марта, заканчивался рамадан. Неделю с 9 по 14 марта сам святой отец провел в закрытых реколлекциях в Ватикане[1435].