Иоанн Павел II. Поляк на Святом престоле

В 2003 году у Иоанна Павла II в последний раз появился шанс посетить Россию — правда, не Москву, а Казань. В столице Татарстана планировалось сделать остановку по пути в Монголию. Степная страна на Дальнем Востоке в качестве цели поездки выглядела еще более экзотично, чем Азербайджан. Говорили, что легче организовать экскурсию в Ватикан всем живущим там католикам, чем доставить в Улан-Батор немолодого и хворого понтифика. Однако Войтыла был настроен решительно. В Монголию отправился новый организатор его поездок Ренато Боккардо (сменивший Роберто Туччи), а Наварро-Вальс 4 мая подтвердил, что визит состоится в конце августа с остановкой в Казани. Передать «церкви-сестре» икону Казанской Богоматери прямо в Казани — это было бы символично. Однако и на этот раз все сорвалось. Представители московской патриархии высказались в том ключе, что не будут рады видеть римского папу на «канонической территории Русской православной церкви», вдобавок несколько российских газет разразились критическими статьями о главе Апостольской столицы. В свете этого терял смысл и полет в Монголию, затеянный только ради повода ступить на российскую землю. Восьмого июля поездку отменили под предлогом эпидемии атипичной пневмонии на Дальнем Востоке. Навестить соседний Китай, как предлагали тамошние власти, Иоанн Павел II отказался сам, не желая приветствовать тех, кто преследовал катакомбную церковь[1444].

Однако икона все же добралась до России. Этому предшествовала аудиенция римского папы, данная президенту Владимиру Путину 5 ноября 2003 года. В беседе Иоанн Павел II дипломатично не стал поднимать вопрос о выдворении из России священников, не имеющих ее гражданства. Зато поблагодарил российского лидера за помощь в сближении католичества и православия. Двадцать пятого августа следующего года, вознеся перед иконой молитву Богоматери на русском языке, он торжественно передал святой образ кардиналу Касперу, главе Папского совета по содействию христианскому единству. Через три дня, на праздник Успения Богородицы, кардинал вручил ее патриарху Алексию II во время литургии в Успенском соборе Кремля[1445]. То был, пожалуй, пик сближения России с Западом. Уже через несколько месяцев они вновь отшатнутся друг от друга, рассорившись из‐за взглядов на Оранжевую революцию на Украине.

Неудача с Монголией, между прочим, подвела черту под визитами Иоанна Павла II за пределы Европы. Здоровье уже не позволяло понтифику совершать дальние перелеты. Да что перелеты! Из-за артрита в правом колене он теперь не мог даже служить мессы стоя. Отныне во время литургий Войтыла сидел в инвалидном кресле с гидравлическим подъемником, чтобы совершать обряды у алтаря, не насилуя суставы. Устройство впервые опробовали на Страстной неделе 2003 года, в период, когда Иоанн Павел II чаще всего появлялся на публике[1446].

Но даже будучи в таком печальном состоянии, Войтыла не успокаивался. В начале мая он посетил Мадрид, с 5 по 9 июня совершил большое паломничество в Хорватию, 22 июня приземлился на один день в Баня-Луке (столице Республики Сербской в составе Боснии и Герцеговины), а вторую годовщину теракта 11 сентября встретил в Словакии. Каждое из этих паломничеств, разумеется, имело свою специфику, но сквозной темой через них проходил призыв строить единую Европу на христианском основании. Крайне актуальный для понтифика вопрос ввиду начавшихся тогда дебатов вокруг проекта конституции Евросоюза[1447].

Наряду с войной в Ираке это была вторая важнейшая тема, занимавшая наместника святого Петра в тот год. Он обратился к ней 19 мая во время аудиенции для польских паломников, затем посвятил ей несколько летних молитв «Ангел Господень», кроме того, поднял эту тему в послесинодальном послании «Ecclesia in Europa» («Церковь в Европе»), изданном 28 июня по итогам прошедшего четырьмя годами раньше синода епископов.

Бывший президент Франции Валери Жискар д’Эстен, возглавлявший комиссию по подготовке европейской конституции, полагал недопустимым включать в проект какие-либо упоминания о религии (хотя сам был верным католиком). Того же мнения держался и действующий глава Французского государства Жак Ширак. Оба они представляли правый фланг, но в данном случае оказались в одной лодке с социалистами и другими западноевропейскими левыми[1448]. В Польше расклад был иной. Здесь находившиеся у власти посткоммунисты предпочитали не спорить с римским папой в преддверии референдума о вхождении страны в Евросоюз. Квасьневский даже прибыл с массами паломников в Рим на очередной день рождения Войтылы.