Иоанниты

– Всю эту воду тут же испаряет красный уголь, что даёт небывалое количество пара. И ещё есть какая-то штука с завода по производству часов. Думаю, какой-то часовой механизм, потому как иначе пользоваться готовой конструкцией невозможно. Раньше у меня не складывалось, что же это такое… недавно меня осенило, что образованный пар может окутывать, наверно, целые районы городов… и сваривать там всех заживо. Это оружие.

– Верно, я назвал его паровой бомбой. И радиус поражения у них, я надеюсь, будет несколько больше. В остальном ты полностью прав.

Но мне ещё есть, что добавить. Отойдя от побоев, я выпрямился на стуле и продолжил:

– Весь Континент раздирают лезущие из ниоткуда конфликты: смерти монархов, попытки взрыва посольств, наращивание военной мощи на Альбионе и в Валарии. Готов спорить, в этом во всём есть и твоя заслуга. Сперва мне казалось, что это приведёт к захвату Альбионом Каледонии ради алмазов, однако большая часть алмазодобывающей промышленности и так у тебя в руках, значит, власть над Альбионом и Каледонией тебе нужна для увеличения возможностей по сбыту паровых бомб. В условиях намечающейся мировой войны они будут пользоваться бешенным спросом. Разные иностранцы в переводческой конторе «Спераре»… это твои первые клиенты?

– Да, это мои клиенты. Если ты слышал, в последнее время на вооружение многих стран поступили аэропланы, которые, якобы, должны были стать козырем Альбиона. Адам Негинв работал на меня, он создал чертежи летательных аппаратов, а я отправил копии ведущим державам Континента. На мой взгляд, аэропланы наиболее подходящи для сброса паровых бомб на противника.

– И сколько же ты денег на этом заработаешь? А потом мир узнает и назовёт Орден сборищем террористов и оружейных баронов!

Клаунг побледнел. Не поверив своим ушам, он часто заморгал, рот его приоткрылся. Посмотрев на меня некоторое время, он уронил голову на руки и охнул, как старая бабка. Он ещё долго охал, тряся головой. Я ничего не понимаю.

Наконец, он поднял взгляд. Мы встретились глазами: в моих горит ненависть, а в его – несдержимое бессилие перед нелепыми обстоятельствами. Словно досадная мелочь отравила всю его жизнь.

– Август, – проронил он с сожалением, – ты всё совершенно не так понял. Я старался ради Ордена.

Его тон заставил меня… нет, не поверить ему, но засомневаться в собственных обвинениях. Я растерялся, взгляд мой начал метаться, как дикая птица, залетевшая в комнату.

– Интересно, – сказал я с неубедительным сарказмом, – каким это образом.

Клаунг поднялся и спрятал руки за спиной. Он отошёл к громадному окну и взглянул на свой дирижабль, готовый унести его на Альбион. Вдруг он решил, что может не торопиться – успех всего плана стал менее важен, чем знание мною правды.

И вот он начал рассказывать:

– Эта история, думаю, началась в Восьмой Резиденции. Разумеется, я был там, когда креольцы открыли огонь из пушек. Ты хорошо знаешь иглы, которые позволяют открывать Блики – они были созданы мною незадолго до этого. Спасся я именно благодаря им: просто сбежал в иной мир.

– Ты пролез в другой мир через созданный портал? – поразился я небывалости и одновременной простоте ответа на вопрос, почему выжил Клаунг.

– Должен сказать, – глянул он из-за плеча, – мне безумно повезло: удалось создать достаточно крупный Блик, с чем, как ты знаешь, возникают трудности. Плюс ещё мир, куда я попал, оказался пригоден для выживания.

– Но почему ты бросил остальных?

– Я не бросал их, Август. Напротив, я умолял их рискнуть и пойти со мной, но и мои ученики, и магистр, и все остальные сочли это святотатством, непотребством, извращением… не знаю, какое именно слово подобрать.

Чёрт его знает, что бы сделал я на месте всех них. Не скажу, что прыгнул бы с радостью, но меня остановил бы исключительно страх перед неведомым, а не ханжеские предрассудки.

Весь свет Ордена погиб, стоя в шаге от спасения.

– Таким образом, я оказался в ином мире. Проблем с возвращение не должно было возникнуть, потому что артефакты всегда создают портал, одним концом ведущий в наш мир. Тем не менее, я решил выждать недельку. Приходилось охотиться бог знает на кого…

– Потом ты вернулся? – с смонением проронил я. – Всего через неделю?

– Не всё так просто, – пустился Клаунг выхаживать вдоль окна. – В том мире были свои сутки, скоротечные, продолжительностью в пять часов. Но у меня оказались карманные часы, благодаря им я выждал ровно семь земных дней и вернулся. Занесло меня в сущую глушь. Веришь ли, следующие четыре месяца я отчаянно бродил по лесам, пока не натолкнулся на людей. Только потом я выяснил, что, покинув Землю всего на неделю, я где-то потерял двадцать два года.

– Так ты объявился только спустя столько времени? Как такое получилось?