Иоанниты

– Странно, – пожал плечами Монарх. – Когда я узнал, что он попал к вам в руки, я подумал, что под пытками он выдаст всё. В принципе, это было уже не важно, так что я не переживал.

– Не важно, да? – уязвлённо бросил я. – Узнай мы, что собирают на заводе Креже, узнай, где изготовляют иглы и устройства для их активации, саботировали бы их. И где были бы твои бомбы?

– Где бы они были? Вы схватили Ремапа пять дней назад. Я продаю паровые бомбы уже семь месяцев.

Картина происходящего лопнула, как стекло и посыпалась звенящими осколками на дно. Я перестал понимать. Это как на мозаику, в которой осталось поставить нам место пару кусочков, пролили банку с краской, превратив полотно в безликий одноцветный прямоугольник.

Я почувствовал, что сейчас начну заикаться, как Аксель.

– Но случай на Альбионе… всё началось меньше месяца назад… У тебя был всего месяц.

– Месяц? – переспросил Клаунг. – Ты думал, что только я покинул Альбион, как тебя втянуло в водоворот заговора Чеса Хленда? Он на одно только планирование потратил не меньше полутора лет. Я же передал наработки МакАбеля профессору Ремапу три года назад. Когда я говорил «потрясающе быстро», я имел в виду два года. Для таких работ это поистине потрясающе быстро, такое и немыслимо было сделать за неделю.

– Получается…

– Получается, что тридцать одна держава на Континенте уже располагает собственным боезапасом бомб. Совокупного их количества хватит, чтобы сбросить на каждую столицу и ещё пят крупнейших городов всех стран по десять паровых бомб. Хотя, по моим прикидкам, семи хватит, чтобы сварить заживо девяносто процентов жителей крупнейших городов на Континенте. И в данный момент… одну минуту…

Монарх достал карманные часы. Сперва мне показалось, что это моя Ищейка, но я ошибся.

– Ага, шесть минут назад три вагона, по четыре бомбы в каждом, отправлены в Славию. Спустя ещё полчаса такая же партия отправится в Креолию. Меня бессмысленно было останавливать уже давным-давно…

В голове не укладывается… осознавая могущество Монарха, я вечно считал себя псиной, гонящейся за львом. А я оказался муравьём против того же самого льва.

Осознание неминуемой войны заставило меня дрожать, как от лютого холода. Мне с трудом удалось проглотить огромный комок в горле. Я словно забыл все слова, перед глазами замелькали отрывки чужих жизней, словно я пытаюсь спрятаться от правды в их мареве.

Взгляд безнадёжно упал на столешницу. В бардаке, неважном, но вопиющем, на ней рабросаны фужеры, некоторые разбиты.

– Значит, ты будешь ждать войну?

– Зачем мне ждать? – развёл руки в стороны Клаунг. – Я отправляюсь на Альбион не за тем, чтобы контролировать торговые пути. У меня есть свой план захватить власть над державой с одной из самых мощных армий мира. Я развяжу войну сам.

– Такие у тебя старания ради Ордена?

– Да.

– Что ты несёшь?

– А ты не понимаешь? Я хочу создать Орден заново, но из достойных, сильных иоаннитов. Для этого требуется много времени, возможность спокойно, без утайки набирать новых членов. Это просто невозможно в современном мире – стоит мне только попытаться, как моё начинание расстреляют из пушек, я погибну, так и не добившись своего. Чтобы без проблем воспитывать новых учеников, мне нужен мир, в котором людей будет значительно меньше. Я намерен устроить такую разрушительную войну, что человечество просто вымрет на отдельных участках Континента. У людей уже не будет сил раздавить Орден, как было раньше.

– Ты построишь новый Орден на геноциде? – с ужасом резюмировал я.

– И я надеялся, что ты ко мне присоединишься. К сожалению, ты сделал свои, совершенно неправильные, выводы и пошёл против меня. Жаль, что ты так сглупил, прочитав тех людей. Будь у тебя шансы выжить, я бы простил тебя и взял с собой.

– Это ты-то меня собрался прощать? Убийца сотен миллионов собрался меня прощать?

– Ну, убийцей я ещё не стал, – виновато улыбнулся Клаунг. – Да и с чего нам думать о людях, когда они такое с нами сделали. Мы проучим их, возродимся и начнём всё заново.

– Я бы на такое не пошёл.

И словно только эта моя фраза что-то сказала Клаунгу. Понимая, что так и остался одинок в своём замысле, он погрустнел. Его стало даже жалко, словно он и не виноват, а обстоятельства заставили.

Он медленно двинул в мою сторону, угрюмо склонив голову набок. Преодолев длинную комнату, он встал слева надо мной. Виноватый взгляд на долгие секунды уставился точно на меня, в нём было что-то такое, что у меня чуть не навернулись слёзы.

Мне отведено слишком мало времени, чтобы обдумать его затею. И я растерян.

Клаунг похлопал меня по плечу и произнёс:

– Прощай, Август.

Затем он ушёл. Двери захлопнулись, он направился по дорожке к дирижаблю.

В конце концов, Клаунг просто мечтает о возвращении величия Ордена, как и я всегда мечтал. Но если я ждал, что всё случится само собой, то Клаунг не побоялся замарать для этого руки. А потом пришлось замараться с головой.

У меня выбили из рук последнее, на чём я держался последние дни – у меня больше не получается ненавидеть Монарха. Да, его вина всё в том же, а вокруг меня лежат три мёртвых доказательства его вины.