Йога-клуб. Жизнь ниже шеи

Я села на поросшую мхом стену, смахивая обслюнявленные кусочки банана с руки и плеча, и тут заметила, что парень с бородой по-прежнему стоит рядом и наблюдает за мной. Он был высоким, метр девяносто как минимум, худощавым и выглядел так, будто раньше он был нормального роста и комплекции, но потом его вытянули в длину. На нем была незаправленная белая рубашка с пятнами пота. Волосы и борода были короткими и чернильно-черными. А еще он был какой-то странный, как будто под кайфом.

— Можно с вами посидеть? — спросил он и улыбнулся. Мужчина говорил с австралийским акцентом.

Мне, если честно, хотелось побыть одной.

— Я просто смотрю на обезьян, — ответила я.

— Я вас не про обезьян спрашиваю, — сказал он. — А про то, можно ли посидеть с вами.

Я пожала плечами:

— Как хотите.

— Не нужно так меня упрашивать, — пошутил он, сел на стену рядышком и достал из нагрудного кармана пачку сигарет. Минуту или две мы сидели молча.

Он закурил, а я тем временем крепилась, как могла, чтобы не стрельнуть у него сигаретку. Жаль, что Барбель со мной не было, а то бы она увидела чудеса самодисциплины.

— Так что у вас за история? — наконец проронил он.

— Какая история?

— Обычный вопрос, который туристы задают друг другу. Что привело вас сюда, в Убуд? — Он окинул меня пристальным взглядом. Его серо-голубые глаза были слегка не в фокусе, но в них угадывалось любопытство.

Я рассказала, зачем приехала, и он соскочил на землю.

— Йога! — воскликнул он. — Я тоже занимаюсь йогой. — И уселся в позу лотоса прямо на каменной тропинке. Потом подмигнул, наклонился вперед, просунул руки между ног и приподнялся на руках. И все это с зажатой в зубах сигаретой. Улыбнувшись, он проговорил голосом Хамфри Богарта: — Этому я научился в Индии.

У меня язык отнялся. А еще стало обидно: ведь я до сих пор так не умела.

— А как вас занесло в Индию?

— Попал в тюрьму. На полтора года.

— Ой!

— И мой сокамерник учил меня йоге.

— А… — Я пообещала себе не углубляться с ним в лесную чащу.

— Но знаете, асаны — это же только начало. Медитация — вот чем надо заниматься. Асаны — самое простое. Но лишь медитируя, обретаешь настоящую свободу. И учишься видеть красоту жизни.

Какой-то загорелый бородатый алкаш вещает мне про красоту жизни. Я расхохоталась.

— Кажется, я вижу ее прямо сейчас, — ответила я, показывая на лес и на обезьян.

Он озадачился:

— А чему вас там учат, на вашем семинаре? Погодите-ка, я не представился. Карл.

— Сюзанн.

— Приятно познакомиться.

— Ну… — начала я. — Нас учат…

Я взглянула на Карла, потом посмотрела прямо перед собой. Мой мозг раскалывался. Я не могла придумать ничего в ответ. Мой мозг был уничтожен пранаямой и самбукой.

— Нас учат йоге и… всякому дерьму. Не знаю.

— Истинное «Я» можно обрести в медитации, — сказал Карл. — Только надо продолжать ей заниматься. Большинство думают, что медитация — автобус, который привезет их к месту назначения. Но это не так. — Он покачал головой, точно возражал сам себе. — Это борьба. Преодоление, которое происходит каждую минуту, но все равно это самое полезное занятие на свете.

В этот самый момент я решила, что уже выросла из тех лет, когда любой бродяга казался кладезем мудрости.

— Пойду-ка я прогуляюсь в лес, — сказала я. — Рада была пообщаться.

— Здорово, — как ни в чем не бывало, проговорил он, встал, и не успела я оглянуться, как мы уже вместе шли в лесную чащу.

Вот такая я. Держу данное себе слово.

— Только посмотрите на нас, — сказал Карл, подпрыгивая на тропинке. — Двое йогов шагают по тропе, только в кои-то веки это не тропа самопознания! — Он улыбнулся, закатил глаза, я не удержалась и прыснула со смеху.

— Не уверена, что я на тропе самопознания, — ответила я. — Кажется, я малость сбилась с пути.

— Ты просто не хочешь идти через преодоление, — проговорил он, и от одного только слова «преодоление» мне захотелось лечь прямо здесь в лесу и ничего не делать. Я глубоко вздохнула.

— Ладно, допустим, — ответила я, — но почему медитировать так трудно?

— Гора.

— Что?

— Рано или поздно ты увидишь гору, на которую предстоит взойти. Посмотришь вперед — и перед тобой высокая гора. А позади — безмятежность, которую ты уже успела ощутить во время медитации. Но ты понимаешь, что впереди лишь страдания. Понимаешь отчетливо. Так что ты выберешь?

— Выберу… — Я остановилась. — Черт, не знаю.

— Вот слушай, — сказал он. — Хочешь освободиться от страданий?

Я кивнула.

Карл весь затрясся и начал кричать, как священник на службе:

— Хочешь избавиться от боли?

Мой поддатый спутник вдруг словно очумел, воздел руки к небу и стал трясти ими, поднимая все выше и выше. Он был как атлант, пытающийся сбросить землю с плеч. Мужчина начал свою пьяную проповедь, пародируя южноамериканских баптистов.

— Хочешь ли ты освободиться от заблуждений? — спросил он. — От желаний, ненависти, зависти?

Я отошла чуть в сторонку и смотрела на него, слегка морщась, когда мимо проходили туристы и вздрагивали от воплей моего спутника.