Иоганн Кабал, детектив

От сумасшествия меня спасли бандиты – они видели лишь спину колдуна и открыли огонь. Умтак Ктхарл слегка покачнулся под градом пуль, как человек, зацепившийся большим пальцем на ноге за ковер, но быстро восстановивший равновесие. Выстрелы лишь слегка раздражали его. Затем он развернулся и впервые за тридцать пять поколений ступил на сухую землю. Стоило бандитам увидеть его лицо, как они прекратили огонь. Изумление продлилось мгновение, после чего один из них издал высокий пронзительный крик, исполненный ужаса, и рванул прочь.

Вопль послужил сигналом для остальных. Выжившие бандиты бросились в туннель, пиная тех, кто бежал слишком медленно. Я увидел, как Умтак Ктхарл лениво махнул рукой и бандит, бежавший самым последним, вспыхнул неестественным синим пламенем, которое поглотило его за секунды. Он продолжал кричать даже, когда рассыпался пеплом и еще несколько секунд после. Судьба товарища заставила остальных поднапрячься, и вскоре ни одного из них не осталось в пещере. Враг последовал за ними с праздным высокомерием. Мы с Кабалом остались одни, вслушиваясь в эхо предсмертных криков, гулявшее по пещере.

– Пули его не берут, – с отчаянием в голосе сказал я.

– Верно. Полезный урок для этих паразитов: насилие не всегда помогает добиться желаемого. Правда, чтобы оценить весь смысл урока, хорошо бы остаться живым после него.

Дерзость и легкомысленность Кабала начинали меня раздражать, и он это заметил.

– Взгляните на это с положительной стороны, – добавил он. – Думаю, у меня есть план.

– Да? И какой же?

– Не могу сказать. Во-первых, придется импровизировать. Во-вторых, у меня нет времени на объяснения, если мы не хотим упустить Ктхарла. А мы не должны его потерять. Идемте! – Он отбросил в сторону разобранный револьвер, я собирался проделать то же самое с винтовкой, поскольку видел, что дьявола пули не берут, но Кабал остановил меня. – Убить это его не убьет, но точно привлечет внимание. Придержите ее.

Мы быстро, но осторожно двинулись обратно по туннелю к входу в пещеру, по пути наткнувшись на останки некоторых незадачливых бандитов.

Никто из них не умер одинаково: тело одного, без единой раны, желатиновой массой лежало рядом с грудой дымящихся костей, некогда бывших его скелетом; второй сидел прямо, прислонившись к сталагмиту, голова его ярко пылала, пламя пожирало плоть, подобно свечному фитилю, плавящему воск; еще один распластался на спине, предварительно выблевав собственное сердце. Еще несколько минут назад я с радостью убил бы этих людей сам, но, по крайней мере, сделал бы это быстро и человечно. То, что мне открылось, преступало любые границы.

– Зачем? – спросил я Кабала. – Зачем он это сделал? С его силами он ведь может убивать быстро и безболезненно. Для чего этот… ужас?

– Страх. Благодаря магии, он способен уничтожить армию. С его репутацией он может завоевать мир. Но, думаю, он потерял хватку за недостатком практики. Он все равно что этюды на фортепиано играет, – Кабал взглянул на человеческую руку, торчащую из стены – чтобы извлечь эту жертву, потребуется кирка. – Для колдуна, вроде Умтака Ктхарла, это просто фокусы. Он разогревается, разминает мышцы. Нужно догнать его, пока он не пришел в форму.

Очередной крик, донесшийся снаружи, говорил о том, что колдун не успел уйти далеко. В тени входа мы наблюдали, как последнего бандита за лодыжки подвесили на дерево на краю поляны. На миг мне показалось, что Ктхарл его каким-то образом привязал, но тут к вящему ужасу обнаружилось, что даже деревья выполняли его волю. Бандита не привязывали к ветке – она обвилась вокруг его щиколоток, подобно черной змее. С громким треском дерево слегка наклонилось, а затем с невероятной силой швырнуло его в ствол соседнего дерева. Крик оборвался, когда мозги размазались по коре.

– Ваш план, Кабал, – прошептал я, все еще потрясенный увиденным. – Быстро, какова моя роль в нем?

– Вы хорошо соображаете на ходу?

– Получше многих.

– Отлично. Спрячьтесь за теми кустами. Действуйте, когда я подам сигнал.

– Какой сигнал?

– Узнаете, когда увидите. – С этими словами он направился прямиком к врагу.

Умтак Ктхарл заметил его приближение и повернулся, лишь слегка заинтересовавшись. Он поднял руку в ленивом жесте, который я отныне ассоциировал с жуткими убийствами, и тут Кабал сделал нечто невероятное. Он бросился ничком перед колдуном и начал трещать на странном языке. Думаю, на угольском. Когда образованный человек, да еще и европеец, пресмыкается подобным образом перед человеком с востока, выглядит довольно скорбно – настолько, что даже Умтак Ктхарл слегка опешил. Опустив руку, он слушал, что говорил Кабал. Затем он заговорил в ответ – судя по интонации, что-то спрашивал. Голос у него был странный – высокий, тонкий, полифонический, словно пение птицы. Я мог еще долго наблюдать за сценой, завороженный ею, но вспомнил о плане Кабала, а потому, крепко сжимая в руках винтовку, пополз на животе в кусты, готовый в любой момент действовать. Оказавшись в укрытии, я встал на колени и аккуратно развел ветви, чтобы посмотреть, как успехи Кабала.