Йоха

– К людям ведь идешь, – пояснил старик и, встав с места, аккуратно свернул белье, – иди в туалет-то, а то закрою, – и он вышел из купе.

Йоха подхватил оставленное полотенце и пошел к туалету, тот оказался свободным. Справив нужду, он повернулся к зеркалу, посмотрел на несколько помятое лицо, поморщился, несколько раз нажал носик крана и плеснул водой на глаза и щеки, потер ладонями, промокнул полотенцем и пошел к проводнику. По дороге вспомнил, что забыл покурить, решил потерпеть до прибытия.

Проводник сидел в своем купе, возле полупустого мешка с грязным бельем, и смотрел в окно.

– Вот, полотенце принес, – сказал Йоха и положил полотенце на полку, рядом с проводником.

– Садись, – ответил тот, – чаю хочешь?

– Не откажусь, чай у Вас хороший.

Старик улыбнулся:

– Да, люблю хороший чаек. Пакетиков этих – не признаю. Возьми там стакан и сахарницу, лимончик положи; кипяток знаешь где…

Йоха налил себе чай и уселся рядом с дедом.

– Не курите? – с надеждой спросил он.

– Я – нет. А ты кури, если хочешь, – откликнулся проводник.

– Спасибо, – Йоха достал пачку «Мальборо», зажигалку; закурил, глубоко затянувшись, и выпустил дым в потолок. Дед проводил взглядом струйку дыма, вздохнул:

– Так и вся наша жизнь, – тихо сказал он, – оболочка, вроде, красивая, пачка иностранная… поджег, выпустил – один дым… Да…

Йоха поперхнулся, закашлялся и во все глаза уставился на философствующего деда.

– Почему дым? – спросил он, вытирая тыльной стороной ладони выступившие слезы. Старик пожал плечами и опять уставился в окно.

– Куда едешь, милок?

– В Нижний…

– Города, брат, они – каждый – имя свое носят. У каждого места есть свое имя.., – старик опять внимательно посмотрел на своего пассажира… Йоха пожал плечами.

– Белые они, или голубые, а все одно: рай земной ищем, да не обрящем. Потому: рай – он в душе… или – ад.., – продолжил старик. – Свое имя помнишь? – неожиданно спросил он.

– Да, – испугался Йоха.

– То-то!

За окном показался пригород; поезд пошел медленнее. Ритм колес казался уставшим, поезд будто потяжелел. И Йоха вместе с ним сбросил свою дорожную веселость и все смотрел и смотрел на старого проводника, пытаясь разглядеть в его лице чьи-то черты. Чьи?

– Не потеряйся, человече, не потеряйся среди чужих имен, – промолвил старик, и поезд остановился.

– Прибыли, – вздохнул проводник. – Счастливый путь! – улыбнулся он Йохе. Йоха пожал протянутую сухую, коричневую ладонь и пошел одеваться..

В купе он натянул куртку, обмотался шарфом, вскинул рюкзак и медленно побрел по вагонному коридору к выходу. Он вышел в серое морозное утро, поежился и опять закурил. Огляделся по сторонам: редкие встречающие бродили по платформе, вскрикивали грузчики. Йоха поднял голову на огромные буквы вокзала, это его не вдохновило. Предстояла работа; просто работа, и все.

Он бросил последний взгляд на вагон и быстро зашагал к вокзалу, чтобы взять обратный билет.

Йоха больше не мог себе позволить принадлежать чужим городам, с чужими именами.

– Что ты ищешь?

– Беловодье – страну обетованную. Там хорошо, там любовь, там обрету я покой..

– Ты ищешь смерти?

– Разве смерть ищут?

– Кто как…

– Что же такое жизнь, если не поиски истины?

– Идущий знает, куда идет и зачем. Если же не знает, то он просто шатается.

– Я не бродяга!

– Бродяга. Все мы – бродяги.

– Ты ошибаешься, проводник.

– От себя не уйдешь. Ходи – ходи, а все – в себе. Какой свет несешь?

– Не знаю.

– Скука, скука гонит тебя, как ветер сухой лист, оторванный от дерева. Себя ищи. Себя обрящешь и истину познаешь. А путь у нас у всех один.

– Ох, дед! Разбередил ты мне душу! А так было хорошо!

– Значит, было чего бередить… Ну, прощай, милый! С Богом!

– Погоди! Я понял!

– Нет, ничего ты еще не понял.

Глава 77. Великие имена

Два крохотных комочка шерсти и коготков ползали по Йохе под одеялом и тыкались холодными носами в Йохины подмышки. Ему было щекотно, и он смеялся. Было раннее утро, была весна, и два только что прозревших котенка, оторванных от матери, принадлежали теперь Йохе.

Котика назвали Карлос. Кошечку – Тайша. Великие имена, перенесенные на домашних кошек, стали последней вехой в истории влияния Дона Хуана на недозрелые умы в тусовке.

Собственно, тусовки уже не было. Иногда к Йохе приезжали: то Денис, то Митька с Ярой. Стихийно происходили ночные посиделки с песнями и водкой. И – больше ничего.

Денис стал главой семьи, когда единственный кормилец – отец – нелепо погиб под колесами грузовика. Бывший патриарх остепенился и научился зарабатывать деньги. Ему безумно скучно, но он терпит, пока.

Митька работает в какой-то строительной конторе. Он похоронил деда и теперь стал домовладельцем. Как-то соседствуют с Лерой, но каждый живет своей жизнью. Большую часть свободного времени Митька проводит с Ярой. Они продолжают заниматься музыкой, репетируют, участвуют в концертах. Митька даже играет иногда в спонтанно собирающихся группах.

– Пьем, – шутит он.

Лера решила стать «просто Марией», здраво рассудив, что если уж не художником, то хоть портным…