Ёлка или Как пережить корпоратив и выйти замуж

— Да я всё ждал, когда ж тебя сорвёт? Ни разу не сработало! Только вкалывала, как ненормальная и вываливала фонтан абсолютно безумных идей! А уж внешний вид как менялся. Закачаешься! Я стояком машины останавливал!

— Так ты это для улучшения моего цвета лица делал? — по звуку, женщина близка к клинической асфиксии.

— Ну почему же только для этого? — усмехнулся шеф, — Ты когда ревнуешь, просто огонь, а не баба становишься. В конторе работоспособность резко падает, ты знала?

— Да! Потому что работаю нормально у тебя только я одна! Откуда мне знать, на, чём в самом деле ты там хочешь жениться, на моём образовании, голове, ногах, заднице или т##ьках!

— Дура! — громоподобно рявкнул шеф. — Люблю я тебя! Всю! Люблю! Ты мне нужна! Целиком! Со всеми твоими неоправданными рисками и осмотрительностью.

Послышались всхлипывания и приглушённые чем-то звуки борьбы.

— Кретин! — бдыщ! — Идиот! — бдыщ-бдыщ! Возможно, это отработали туфли.

Мы с детективом неверяще пялились друг на друга, все теснее приникая к дверной щели.

— Я ждала этих слов столько лет! — ооочень громкий бдыщ. Наверное, это был тот самый низенький столик. — И ты дождался этого вот, — громкий всхлип, — дурацкого дня. И трупа!

— Светик! Да нет никакого трупа, мы одни тут с тобой!

— Но он сегодня тут был! — выкрикнула бесподобная женщина, вероятно, всё ещё в красном, но, сдаётся мне, уже ненадолго.

— Светка, девочка моя! Дурочка моя бешенная, пойдём домой, а? Я тебе там такое скажу... Пойдём, а?

— Нет уж, сейчас говори! — Света шмыгала, но, как и полагается железным с золотом женщинам, держалась.

— Выходи за меня, наконец, а? — и добавил резко изменившимся тоном: — Это в последний раз, имей в виду! И только попробуй сейчас мне отказать!

Что было дальше, я не знаю, потому что детектив обхватил ладонями мою голову так, чтобы мне ничего не было слышно, беззвучно смеясь. А потом он меня поцеловал. Осторожно. Вдумчиво. Сначала… И я, конечно, ответила. Мужчина, что держал сейчас меня в руках, пах надёжностью, силой и был оглушающее великолепен.

Мы сидели на полу ванной комнаты в отеле, той самой, куда ввалились несколько часов назад, и в которой Роман собирал мои-ёлкины блёстки, и целовались, как ошалелые. Жарко, долго, бесстыдно. Так, что в голове был тягучий туман, в конечностях бесподобная слабость, и я не слышала действительно ничего, только громкий гул крови и грохот своего сердца. Как ещё можно было это делать, если за дверью настоящий пожар и цунами одновременно, а мы сами пол ночи на взводе.

Спустя неопределимое в этой ситуации время, за дверью послышались осторожные шаги. Пуаро  коснулся губами моего носа, чем немало меня озадачил и поднялся к двери.

— Черт, — яростно прошипело голосом шефа, — Заклинило.

И тут Пуаро осторожно постучал с нашей стороны.

— Вить? — тихо позвал он.

— Ромыч? –донеслось удивлённое из-за двери. – Ты? Ты что там делаешь?

— Жду, когда у вас мозги расплавятся, и я выйти смогу.

— Открывай и вали, пока Света заснула

— Ты в штанах? — И тут я зажмурилась, чтобы ни в коем случае не думать о шефских "брюках". — А лучше иди и отвлекли Светку, а мы пока потихоньку выйдем

— Ты там ещё и не один что ли? Варька?! — шёпотом возмутился шеф

— Иди-иди! Только повернись избушкой к лесу, чтобы мы не ржали.

— Ослепнешь!

— От смеха не…

— Ты первым будешь!

— Да хватит вам шипеть! Светлану разбудите! — дёрнула детектива за рукав я, и он, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, приоткрыл дверь.

Я даже выглядывать не стала, просто сразу закрыла глаза рукой и вцепилась в Романа, опять предусмотрительно сняв туфли. Он и вытащил меня из номера злоключений прочь.

— Ну теперь-то? — спросила я его, — Можно домой?

— Можно, — согласился он с тёплой улыбкой, взъерошив короткую свою шевелюру, — Я тебя отвезу? — то ли спросил, то ли поставил в известность, я так и не поняла, просто молча взяла его за руку и шагнула к очередному лифту.

42

По ночному городу дорога заняла невероятных двадцать с копейками минут. Я даже толком насладиться моментом не успела, а он был волнующим и немного щемящим: снег медленно падал крупными хлопьями на стылый асфальт, фонари роняли жёлтые круги вдоль пустынной дороги -- Настоящее рождество, когда предвкушение счастья разливается в воздухе, ты вдыхаешь его и пропитываешься этой надеждой, даже если не хочешь.

Я хотела и даже ждала. Как выяснилось, не напрасно...

Борода кололась. Причем, кололась в обе стороны. Мы попеременно шипели и морщились в вынужденных коротких паузах, щедро сдобривших поцелуй, ну потому что, собственно, борода. Но упорно целовались дальше, как те мышки и, мать_его, кактус.

Но я не возражала. Мне нравились и этот мужчина, и эта его борода, и всё, что шло за ней следом – оно было прекрасным и вкусным, и невероятно правильным, будто небушко вдруг услышало все мои молитвы и расщедрилось на этот выдающийся экземпляр. Почти эталонный. И от этого делалось панически страшно, до леденящего ужаса, сдавливающего меня изнутри.

А Ромка целовал. Горячо, вопросительно, жарко, обещающе... Как он целовал!

— Я... Сейчас...

— Сейчас, — вторил мне сорванным шёпотом.