Йольский детектив

– Ой, ты не такой как другие. Не пялишься на меня, не пытаешься положить руку мне на колено, и не говоришь о том, какие все вокруг идиоты и только ты ― не такой как все.

– Возможно, иногда я думаю об этом… ― решил немного пооткровенничать Свайп.

– Думать и говорить ― разные вещи, ― поправила Фелия.

– И не надейся на то, о чем ты читала в детективах. Как видишь, я не курю и роковые женщины ко мне не обращаются.

– Это не важно. В любом случае, на меня можешь положиться, обращайся за помощью и обязательно держи меня в курсе своего дела.

– Хорошо, ты меня уговорила. С сегодняшнего дня ты участница моего расследования. Как мне связаться с тобой, если понадобится помощь? Мне неизвестен даже твой адрес.

– Я не говорю свой адрес кому попало, это моя профессиональная этика. Я просто буду намного чаще работать в твоем офисе или нет, я буду работать из твоего офиса, пока ты ведешь это дело.

– Вот как, тогда предупрежу сразу ― осторожнее с соседями и их клиентами, ― Блюр попытался сделать голос как можно более зловещим и загадочным, ― здесь творятся разные дела, некоторые из них слишком темные, чтобы обсуждать их, как и люди, которые этими делами занимаются. Фелия насторожилась. Блюр немного повеселел от ее реакции.

– Так что не открывай тут никому. Если что, тут можно и переночевать. Плед в шкафу. Какая-то еда есть в тумбочке. Я пошел по детективным делам, не скучай.

– Пока, ― только и смогла ответить Фелия. Она осмотрела контору и прикинула как примерно обустроит рабочее место, надела пальто и пошла за рабочими документами в Квазимодо.

Ночь после визита Блюра к Сайксу.

Ночная забегаловка Одноногий Джек ― место, где можно поесть за очень дешево нечто, напоминающее что-то съедобное. То, что можно было назвать пищей с большой натяжкой, пользовалось спросом. Месивом на тарелке можно было наесться, а большего завсегдатаям и не нужно. Посетители Одноногого были неприхотливы в еде. Их больше интересовала выпивка и байки, которыми охотно делились посетители заведения. Слухи разносились на улицах, а на улицы они попадали из Одноногого Джека. Именно сейчас одноглазый старик шепотом, только по секрету, рассказывал собутыльнику одну новость.

– Чесслово, я лично слышал как стражники говорили что-то о том, что новый культ Кордоки не показываются из-за их немощного божка. Дескать их пропахший селедкой забулдыга не способен защитить своих последователей даже от местной шпаны. Какая-то шайка везде закрашивает их красные знаки бранными словами. Одного из этой шайки стража и поймала, как раз когда он закрашивал символ Кордоки. Так вот, он говорит, что эти сосунки из культа вообще магией не пользуются, а только строят из себя крутых культистов. Пытаются пыль в глаза пустить, чтоб к ним побольше людей присоединялись. Никчемные мешки с дерьмом, говорит. Молокососы. В портовом районе уже начали говорить о культе, как о новом движении, а на деле, они только капусту и могут в жертву приносить. Вонючие недоноски. Вот так и говорит этот из шайки. Ну если эта шайка встретит кордокианцев ― трусы им на голову натянет.

– А что за шайка-то? ― спросил одноглазого его собутыльник.

– Да хрен их разберет. Какая-то банда в черном. Черные бродяги, наверное. Даа. Точно. Черные бродяги их звать.

К концу рассказа старика слушала не одна, а восемь пар ушей, и несколько человек слушали вполуха, запивая рассказ спиртным. Возле выхода стояла пара юношей. Они внимательно смотрели на рассказчика. Алкоголь им точно разливать не станут, поэтому вглубь таверны юноши не заходят.

Одноглазый запахнул поплотнее старое грязное пальто, поеденное молью и направился к выходу. Перед дверями его остановили два молодых человека, перегородив выход старику.

– Чего вам? ― спросил хриплым голосом одноглазый.

– Слушай старик, ты че там говорил сейчас? ― спросил, ломающимся голосом, парень в сиреневом шарфе. Рассказывай про этого придурка, которого стражники допрашивали.

Второй юноша молчал и, почти не моргая, смотрел на старика. Он был выше ростом одноглазого старика почти на голову.

– Ты и сам прекрасно слышал, что я говорил, раз остановил меня, а теперь валите отсюда, вам завтра в школу еще, сопляки ― ответил старик. Второй резко схватил старика за грудь и притянул к себе.

– Лучше бы тебе рассказать, пока зубы не потерял ― сказал крупный парень. Он пытался прошипеть сказанное, но скрыть свой писклявый голос ему не удалось. Старик расхохотался от подобного контраста.

– Ладно-ладно, хи-хи-хиииии, ― засипел и продолжил, ― то что я рассказал, это все, что я знаю, лиц я не видел, как и того разбойника, которого допрашивали, но могу сказать, что я действительно видел.

– Давай поживее! ― поторопил тот, что поменьше.

Одноглазый продолжил.

– Здесь, в двух зданиях отсюда нарисован ваш знак ― рыбак на лодке, как -бишь его…

– Святой Кордока, ― поправил крупный юнец, не скрывая писклявость от возрастающей злости к старику. Ему казалось, что старый над ними издевается.

– Да, именно, он. Так вот, поверх него черной краской написано ― маменькины сынки, хиииии ― протянул старик и закашлялся.