Йомсвикинг

Помню, что я не успел ответить: Свейн с рогом в руке, пошатываясь, поднялся на ноги. Теперь настал черед обетов Браги: мужчины поднимались и клялись совершить какое-нибудь славное деяние. Свейн протянул рог в сторону хёвдинга, пролив пиво, и заорал, что встанет плечом к плечу со своим отцом, когда явится дракон. Затем он вытащил меч из ножен и принялся им размахивать, пока отец не велел ему сесть. За ним поднялся Бьёрн Бочар и поклялся найти того негодяя-шведа, который украл его жену. Его слова вызвали насмешливый шепот у окружающих. Эту историю я знал от Хальвдана. Жену бочара никто не крал, ей просто надоел ее старик и она убежала с торговцем с Готланда. Когда Бьёрн Бочар опустился на место, Отгар, старый янтарщик, решил, что и ему нельзя ударить в грязь лицом, поднялся на ноги и начал что-то бормотать, грозить кулаком, а потом плюхнулся на зад. Казалось, что это какая-то игра, в которой каждый участник пытается перещеголять другого. Мужчины поднимались один за другим и говорили о своих отважных замыслах. Месть за убитых родичей, путешествия на восток и запад, клятвы встать рядом с хёвдингом, когда объявится дракон. Я подумал, что такие клятвы давать безопасно, хоть я и мальчик, но уже не дурак. Драконов не существует – уж это мне давно известно.

Ведуна я не заметил. В полумраке между балками стояли в основном женщины и дети. Кое-кто улегся на скамьи вдоль стен, возможно, ведун был среди них? Мне хотелось найти его и расспросить о его странных словах, но тут я почувствовал руку Свейна на своем плече:

– Теперь ты, парень.

Я заколебался, и Свейн вздернул меня на ноги, так что я стоял с рогом в руке и чувствовал, что пол подо мной качается, как палуба корабля. Мужчины захохотали, кое-кто стал тыкать в меня пальцем.

– Подвиг во имя Браги, – произнес Харальд Рыжий. – И не забудь, слова, произнесенные здесь, ты должен исполнить.

Я повернулся к старому вождю.

Харальд Рыжий отхлебнул из рога:

– Твой отец был убит. Возможно, ты поклянешься отомстить за него?

Я шагнул в сторону, держаться на ногах было трудно. Кто-то ухватил меня за руку, помогая удержать равновесие.

– Я не могу, – пробормотал я, опустив глаза. – Ведь я всего лишь раб.

– Боги помогут тебе найти выход. Нить твоей жизни спряли еще до твоего рождения, парень, а я считаю, что каждый добрый муж достоин мести.

Я схватился за голову. Перед глазами встала ужасная картина кишок, вываливающихся из живота отца. Подбородок задрожал, но я изо всех сил пытался сдержаться, нельзя позволить себе расплакаться на глазах у всех.

– Поклянись отомстить за своего отца, парень! – Теперь голос Харальда Рыжего стал суровым. – Он тебя видит, он слышит твои слова!

– Я… клянусь, – услышал я собственные слова будто со стороны.

– Хорошо. – Харальд поднял рог. – Выпьем же за это!

Все выпили. Я стоял, поднеся рог к губам, но не мог глотать. Пиво текло по подбородку, и я бы упал, если бы не жесткая рука, поддерживающая меня. Желудок перевернулся. Я уронил рог и услышал собственный стон.

– Похоже, парню надо проблеваться, – услышал я голос Свейна, и он поволок меня наружу.

Свейн вывел меня во двор. Я упал на четвереньки, меня вырвало. Обессиленный, я повалился в снег.

Я валялся на земле, вдыхая холодный воздух зимней ночи. Закрывая глаза, я видел перед собой образ отца и рыдал как ребенок. В доме начали горланить, мужчины и женщины завели песню. Слов я разобрать не мог, только возгласы «Один!» между куплетами. Теперь эти люди вызывали во мне лишь злость. Значит, я должен отомстить за отца? Если хёвдинг действительно желает этого, почему он не вернет мне свободу? Ведь я, обращенный в рабство, в любом случае не смогу ничего сделать. Мне хотелось ухватиться за ошейник и сорвать его с себя, мне хотелось орать от ярости, но я едва мог двинуть рукой, а крик перешел в рыдания. У жертвенного камня лежал труп коня в луже собственной крови. Вдруг я почувствовал к нему жалость. Что он сделал, чтобы заслужить такую судьбу? Но животные, как и рабы, живут, пока их хозяин им позволяет.

Я попытался подняться на ноги, но смог только встать на четвереньки, а потом снова упал на бок. Вдруг я увидел человека, сидящего на жертвенном камне. Труп лошади исчез, на белом снегу не было и пятнышка. Я пополз туда. Человек сидел, положив одну руку на колено. Другую он опустил на меч в ножнах. Рукоять блестела в лунном свете, будто сделанная из золота. Длинные темные волосы падали на плащ на спине. Казалось, будто он спит сидя. А может быть, он устал после долгого пути, ведь он сидел склонив голову и не двигался.

Я полз дальше. Мне хотелось спросить, кто он такой, но пиво, должно быть, связало мне язык, и я не смог вымолвить ни слова. Человек вздрогнул будто спросонья. Он поднял голову и взглянул на меня. То был Бьёрн. Он улыбнулся в короткую бородку. «Торстейн. Брат».