Йомсвикинг

Я побежал дальше. По пятам за мной скакал Фенрир, он не отставал даже на трех лапах. Вскоре я добрался до двора хёвдинга, но Харальд с сыновьями, должно быть, уже услышали крики, ибо облачились в кольчуги и садились на коней. Харальд Рыжий два раза объехал вокруг жертвенного камня, повернув острие меча к рунам, высеченным на нем. Вокруг него стояли челядинцы, многие с колчанами, набитыми стрелами, и с тисовыми луками. В некоторых я узнал свою работу.

Я остановился у края двора. Какая-то старуха рыдала. Две женщины, намного моложе, поддерживали ее с двух сторон. Харальд Рыжий будто и не видел ее. Он надел протянутый ему шлем. Щиток с пятнами ржавчины скрывал его лицо до бороды. Теперь он уже не был старым пузатым херсиром торжища, он походил на эйнхерия из Асгарда. Он направил коня туда, где стоял я, и, проезжая мимо, промолвил:

– Убирайся отсюда, парень. Нет нужды умирать тебе сегодня.

Так что я убежал. Но единственным не был. Пока Харальд Рыжий с сыновьями и всеми мужчинами из усадьбы направлялись к торжищу, женщины и дети пошли в противоположную сторону. Они несли одеяла, шкуры, луки, колчаны; у одной девочки под мышкой был щенок.

Некоторое время я бежал вместе с ними, а потом остановился. За нами остался след из примятого папоротника, сломанных веток, отпечатков ног на влажной почве. Если Харальд Рыжий со своими воинами не сможет остановить нападавших, они придут грабить усадьбу хёвдинга. И тогда найдут следы, пройдут по ним и захватят женщин и детей.

Сейчас мы находились на ровной местности в бухте залива, заросшей лесом. Всего в нескольких полетах стрелы от нас возвышался горный кряж, служивший своего рода границей между торжищем и необжитыми землями. Разбойники не уйдут далеко от берега, подумал я. Вряд ли они захотят отдаляться от своего корабля.

Вначале я попытался докричаться до других. Надо поворачивать, надо подняться на кряж. Эти слова изменили что-то во мне. Теперь я думал не как раб, а как мужчина. Я спасу женщин и детей хёвдинга и уведу их в безопасное место. Не помню, надеялся ли я, что Харальд Рыжий в благодарность дарует мне свободу, или я просто боялся остаться один. В любом случае, с тем же успехом я мог ничего не говорить, ведь они не услышали меня. Будто стадо напуганных оленей, они не видели и не слышали ничего вокруг.

Мы с Фенриром поднялись на кряж. Там я взобрался на сосну и принялся наблюдать за тем, что творилось на торжище. Боевой корабль нападающих по-прежнему стоял у разбитых причалов. Несколько мужчин кидали в него какие-то предметы. Кажется, это были ковры, шкуры, мешки с зерном. Один поднял руку к солнцу, и в ладони что-то блеснуло – золото или серебро. Кажется, это был кубок или большая кружка. На таком расстоянии разглядеть было трудно. Я услышал чей-то крик. Голос был мужским, но я никогда не слышал, чтобы человек издавал такие звуки. Я понял, что слышал предсмертный вопль человека. Потом крики стали тише, перешли в страдальческий плач, а затем все стихло.

Я остался на дереве. Спустя некоторое время я попытался слезть, но опять почувствовал оцепенение, руки и ноги не двигались, и мне оставалось только сидеть на той сосне. Я видел, как воины обыскивают дома. Один из них пришел на двор к Хальвдану, долго рассматривал мою лодку, а затем пинком открыл дверь и зашел в дом. Он там пробыл недолго, вскоре воины начали собираться внизу, у пристаней. Двое волокли кого-то, должно быть, раненого. Его вынесли на причал, сначала я решил, что это один из них. Но они затащили его на корабль и накинули на шею петлю. Двое ухватили его за руки и поставили лицом к мачте, а третий подошел с длинным ножом в руках.

Когда нож вошел в его спину, пленник закричал. Он призывал Одина, и я узнал этот голос. Это был Харальд Рыжий. Крик перешел в хриплый вой и вдруг оборвался. Он висел на веревке, а нападавшие рубили и полосовали его спину. Затем они вывернули что-то красное из спины, его повесили за шею, и он задергал ногами, еще живой. Воины на палубе подняли над головой топоры и издали протяжный вопль:

– О-о-о-у-у-у, о-о-о-о-у-у-у!

Я слез с дерева, повернулся спиной к торжищу и пошел дальше, вверх по кряжу. Здесь почва была каменистой, так что я мог идти не оставляя следов. Добравшись до верхушки кряжа, я остановился и обернулся. Разбойники поймали лошадей. Они уже ехали вверх по дощатой улице. Всем лошадей не досталось, поэтому остальные следовали за всадниками пешком. У каждого в руках был десяток факелов, и они поджигали по дороге крыши домов.

Дом Хальвдана тоже подожгли, а потом разбойники скрылись в лесу. Тропинка выведет их к усадьбе хёвдинга, а оттуда им будет легко пойти по следам женщин и детей. Скоро они вернутся к кораблю с добычей и новыми рабами.

Я продолжил свой путь. Нужно было уйти отсюда не оглядываясь. Если кто-то на торжище и выжил, они решат, что меня тоже убили, что тело сгорело в доме. Или что меня увели в рабство и увезли далеко-далеко. Никто и не вспомнит обо мне. Если только мне удастся скрыться, я обрету свободу.